Цветущая вечность. Структура распада. Темирлан Муслимов

на другую папку, защищённую паролем.

      – То, что я покажу, – сказал он тихо, – ещё не готово для публикации. Фактически, это… не совсем санкционированный эксперимент.

      Роза напряглась. В его голосе появились новые нотки – смесь волнения и вины.

      – Что ты сделал? – спросила она.

      – Помнишь, мы говорили о синергии растительных экстрактов и электрической стимуляции? – он вводил пароль, не глядя на неё. – Я подумал… что если добавить третий компонент? Что-то, что могло бы усилить эффект ещё больше?

      – Какой компонент?

      Файл открылся, показывая химическую формулу – сложную структуру с необычными боковыми группами. Под формулой стояло обозначение: М-7v.

      Роза застыла, глядя на экран. Она не была специалистом в химии, но это обозначение было ей знакомо.

      – Это… – начала она, не веря своим глазам.

      – Модифицированная версия «Мнемоса», – подтвердил Александр. – Я нашёл формулу в родительском сейфе, как они и писали в записке. Но я внёс изменения, исправил то, что привело к нестабильности изначальной версии.

      Роза отступила на шаг, словно экран монитора внезапно стал опасным.

      – Ты воссоздал препарат своих родителей? – её голос дрогнул. – Тот самый, что привёл к…

      – Не совсем, – он поспешил объяснить. – Я изменил структуру так, чтобы устранить нейротоксические эффекты. И использую его только в минимальных концентрациях, только для потенцирования действия экстрактов.

      Он вывел на экран новую серию результатов.

      – Посмотри на эти данные, Роза. Комбинация всех трёх компонентов даёт эффект, который невозможно было представить. Нейронные сети не просто восстанавливаются – они становятся более эффективными, более устойчивыми к повреждениям. Это может стать революцией в лечении деменции, Альцгеймера, даже нейродегенеративных заболеваний вроде БАС.

      Роза заметила, как его правая рука слегка дрожала, когда он перемещал курсор. Она приписала это волнению, но что-то в его голосе, в особом акценте на боковом амиотрофическом склерозе, заставило её внимательнее вглядеться в его лицо. Было ли там что-то ещё, кроме научного интереса? Какая-то личная нота, которую она не могла точно определить?

      – Ты проверял это только на клеточных культурах? – осторожно спросила она.

      – Пока да, – ответил он, но что-то в его тоне заставило её насторожиться.

      – Пока?

      Александр отвернулся от монитора, впервые за всё время полностью посмотрев ей в глаза.

      – Я хочу перейти к следующему этапу, – сказал он тихо. – Тестирование на лабораторных животных. У меня есть предварительный протокол, разработанная дозировка, всё необходимое оборудование. Но для этого мне нужно твоё согласие.

      – Моё? – удивилась Роза. – Почему?

      – Потому что это наш совместный проект, – ответил он. – Твои экстракты, твои методы. Я не хочу двигаться дальше без твоего полного понимания и поддержки.

      Роза