Агентство Торна. День 404. Ислам Дахаев

чуть склонил голову, оценивая его так, будто выбирал, сколько проблем сейчас добавит этот разговор.

      – Ты хочешь сказать, что оно само ушло?

      Элиас покосился на пустой угол. Интересно, если зеркало действительно ушло – оно бы вернулось, чтобы над ним посмеяться?

      – Конечно. Оно решило, что я ему больше не нужен.

      Моррис смотрела так, будто уже заполняла рапорт, указывая его имя в графе «подозреваемый».

      – Может, ты перестанешь тянуть время?

      Голос на повышенных тонах не действовал. Не пугал. Элиас давно знал: настоящая опасность не кричит. Она входит в комнату и говорит тише.

      Впрочем, в детстве тоже не требовалось доказательств – достаточно было не так посмотреть.

      Она была явно недовольна ответом.

      Филлипс кивнул, сунул руки в карманы плаща.

      – И ты точно никуда не выходил ночью?

      – Конечно, нет.

      Филлипс вынул блокнот, перевернул страницу – аккуратно, почти лениво, как человек, который уже знает ответ, но хочет, чтобы ты сказал его сам.

      – Тогда объясни, почему камеры засекли тебя у лавки Холмса?

      Элиас чуть сжал пальцы. Неприятный холодок пробежал под рёбрами. Это не значит, что он виновен. Но это значит, что кто-то играл в его лицо этой ночью.

      – Это крысы.

      Моррис нахмурилась.

      – Ты хочешь сказать, что это был не ты?

      – Да, это были крысы.

      Филлипс закрыл блокнот.

      – Значит, у нас проблема.

      Элиас сложил руки на груди.

      – У меня или у них?

      Элиас скрестил руки. Шутить было легче, чем признать, что что-то шло не так.

      Зеркала нет, но есть осколки. Значит, оно разбилось. Но где тогда стекло?

      И почему в голове пустота – не смутные воспоминания, а просто чёрная дыра?

      Филлипс на секунду задумался.

      – Пока неясно.

      Моррис продолжила смотреть на него с лёгким подозрением.

      – Лютера нашли за кассой. Глаза открыты, рот перекошен в беззвучном крике. Будто пытался закричать, но что-то оборвало его дыхание. В пальцах – осколок стекла, вжимающийся в ладонь так крепко, что кожу пришлось разжимать руками.

      Элиас не пошевелился. Пальцы непроизвольно сжались.

      Он не был удивлён. Это его и напрягало.

      – Теперь понятно, зачем вы здесь.

      Филлипс пристально посмотрел на него.

      – Ты не выглядишь удивленным.

      – Ну, скажем так, если мне говорят, что ночью я был у скупщика, а утром он мёртв, у меня остается два варианта: либо я действительно встал и пошёл, забыв об этом, либо крысы чертовски умело меня подставили.

      Моррис скептически качнула головой.

      – Или ты просто врёшь.

      – Если бы врал, то хотя бы придумал версию получше.

      Филлипс снова посмотрел в угол комнаты.

      – В лавке нашли осколки стекла.

      Элиас сжал губы.

      – А зеркало?

      Филлипс вернул взгляд на него.

      – Его там не было.

      Элиас молчал.

      Зеркало исчезло. Если не он его унес – значит, оно ушло само. Или кто-то унёс его так, что он даже не заметил. И этот