Россия, которую мы потеряли. Досоветское прошлое и антисоветский дискурс. Павел Хазанов

1977. С. 6–7.

      29

      Стефани Сандлер отмечает, что другие, более объемные эссе Ахматовой о Пушкине говорят о существовании «загадочного» прошлого, путь в которое поэту закрыт: уже немолодая Ахматова хочет «как поэт и известная личность найти смысл» в гибели Пушкина, но уроки, которые можно извлечь из его гибели, оказываются не слишком интересными. Они сводятся к морализаторским тезисам об «одиночестве и предательстве», поэтому цель поздних эссе Ахматовой – «рассказать читателям о превратностях жизни на виду у публики, о том, как важны верные друзья и верные читатели, и выразить уверенность, что говорить правду возможно» (Sandler S. Commemorating Pushkin: Russia’s Myth of a National Poet. Stanford, CA: Stanford University Press, 2004. P. 213).

      30

      Запись от 1 мая 1953 года // Чуковская Л. Записки об Анне Ахматовой. Т. 2: 1952–1962. Париж: YMCA Press, 1980. С. 19.

      31

      Запись от 4 ноября 1962 года // Там же. С. 456.

      32

      Думаю, наблюдение Сандлер и других исследователей по поводу «духа разделения», характеризующего отношение молодой Ахматовой к Пушкину, применимо и в этом случае. См.: Sandler S. Commemorating Pushkin. P. 185.

      33

      Brooks J. J. Greetings, Pushkin! Stalinist Cultural Politics and the Russian National Bard. Pittsburgh, PA: Pittsburgh University Press, 2016. P. 14.

      34

      Зощенко М. М. В пушкинские дни // Зощенко М. М. Рассказы. М.: Дрофа-Плюс, 2006. С. 387–393.

      35

      См.: Хирш Ф. Империй наций: Этнографическое знание и формирование Советского Союза / Пер. Р. Ибатуллина. М.: Новое литературное обозрение, 2022. О переходе от интернационалистической к более консервативной русской националистической культурной парадигме в сталинскую эпоху см.: Platt K. M. F., Brandenberger D. Epic Revisionism.

      36

      См. Лифшиц М. Народность искусства и борьба классов // Лифшиц М. Собрание сочинений: В 3 т. Т. 2. М.: Изобразительное искусство, 1986. Т. 2. С. 245–292; см. Khazanov P. Mikhail Lifshitz and the Dialectical Politics of Art in the USSR // Pushkin Review. 2018, no. 20. P. 67–73.

      37

      Ахматова и Чуковская часто упоминают таких персонажей, как Александр Фадеев, который в советском литературном мире был правой рукой Сталина.

      38

      Синявский А. Д. Что такое социалистический реализм // Синявский А. Д. Литературный процесс в России. М.: РГГУ, 2003. С. 172.

      39

      Zubok V. Zhivago’s Children: The Last Russian Intelligentsia. Cambridge, MA: Belknap Press of Harvard University Press, 2009. P. 22.

      40

      Думаю, что в политическом плане именно таково было основное, наиболее явное значение риторики «искренности», с которой в 1953 году началась оттепель. Даже на поверхностном уровне, если взглянуть, например, на прогремевшую в то время статью Владимира Померанцева «Об искренности в литературе», напечатанную в «Новом мире», видно, что оттепель началась с требования к советской литературе снова стать хорошей в самом традиционном, дореволюционном и реалистическом смысле слова. На более глубинном уровне «искренность» означала приятие всей традиционной культурной системы интеллигенции. В самом радикальном своем проявлении «искренность» подразумевала способность интеллигентской элиты оспаривать власть и открыто заявлять о собственном автономном дискурсивном средоточии власти, что, по мнению политического философа Клода Лефора, составляет отличительный признак структурного либерализма.

      41

      Джордж Фарадей считает, что именно так и произошло в борьбе за культурный капитал в позднесоветскую эпоху, – см. Faraday G. Revolt of the Filmmakers: The Struggle for Artistic Autonomy and the