Петля вечности. Евгения Кам

всегда угадывал, что мне нужно.

      В воздухе витал лёгкий запах старых картин, масляных красок и лака. Посетители рассеялись по пространству, кто-то задерживался у любимых полотен, кто-то вёл дискуссии о смысле искусства.

      – Вечно хочется подслушивать, – усмехнулась я, когда мимо прошли двое спорящих студентов.

      – Ну давай, слушай, – Арес наклонился ко мне, слегка коснувшись плечом.

      Я фыркнула, но остановилась перед «Девочкой с персиками» Серова.

      – Сколько раз ты уже её видела? – поинтересовался он.

      – Бесчисленное количество. Но она всегда разная.

      Арес молчал, давая мне возможность раствориться в моменте. Мы неторопливо переходили от картины к картине, обсуждая детали, цвета, композицию. Он шутил, я спорила, и между нами царило то особое, ненавязчивое понимание, которое мне всегда нравилось.

      Я часто ловила себя на мысли, что залипаю на нем, так лаконично и уверенно он выглядел в этом пространстве, как будто сам был частью картины. Его присутствие было таким органичным, что я порой забывала о времени и месте, увлекшись только им.

      А он, в свою очередь, не упускал возможности держать меня за руку, обнимать, всячески трогать и иногда щипать за попу, пока никто не видел. Это была его особая игра – маленькие дерзкие прикосновения, которые заставляли меня чувствовать себя живой, несмотря на всю серьезность ситуации. Даже когда рядом были те самые тучные и грозные тетки-смотрительницы он не стеснялся: его взгляд не покидал моё лицо, а рука на спине оставалась уверенной и неосвобожденной. Иногда это было немного игриво и дерзко, но я уже, кажется, начала к этому привыкать. Часто, когда я была у него, проходя мимо он непременно пытался дотронуться до моего паха. Я считала этой странным порывом, но через раз другой смирилась.

      В один из таких дерзких моментов мы замерли. Его зрачки расширились, дыхание стало чуть глубже. Моё – сбилось. Внутри разлилось напряжение, которое не отпустило бы, даже если бы я попыталась от него отмахнуться.

      Мне хотелось его прямо здесь, в Третьяковке, на глазах у всех. Ну или чтобы всех выгнали – это уже детали.

      Даю зуб, его это желание настигло тоже.

      – Что такое, принцесса? – пробормотал он, чуть склонив голову к моему уху не снимая ехидную улыбку.

      Я примерно понимала, как выгляжу в этот момент.

      – Что? – парировала с не меньшим ехидством

      – Ты будто готова стянуть с меня это чёртово поло и вытащить из зала.

      Я хмыкнула. Чуть повернула голову, оказавшись слишком близко.

      – Может, мне это кажется, но ты совсем не против.

      Он выдохнул, почти незаметно качнув головой.

      – Не против, – подтвердил.

      Мы молчали. Я не двигалась. Он тоже. Только его пальцы лениво скользнули по внутренней стороне моего запястья.

      – Не здесь, – всё-таки сказал он, но голос прозвучал чуть хрипло.

      Я усмехнулась.

      – Конечно, не здесь.

      Но мысль, что нас обоих пронзило одной и той же вспышкой желания в одном из самых строгих и серьёзных