Кукла инквизитора. Марушка Белая

тогда я еще не знала, что худшее меня ждет впереди. И это была даже не смерть. Пожалуй, если знать заранее, сейчас бы я выбрала ее. Как жаль, что меня не убили в тот же день!

      – Господин Верховный Инквизитор, -послышалось со стороны. – Здесь еще одна ведьма!

      И тут я увидела, что безжалостные служители ордена схватили мою мать!

      Глава 3.

      – Мама! Нет! – воскликнула я.

      Бедная пожилая женщина искала глазами меня, но я была слишком далеко, и темень вокруг не позволяла ей разглядеть меня. Наверное, это и к лучшему. Боюсь представить, как больно бы ей было видеть мое обнаженное тело в грязных кровавых разводах. Она бы решила, что с меня уже заживо кожу сдирают. Я заплакала от бессилия и ужаса.

      – Мать? – с легким недоумением спросил инквизитор. – Ее тоже посадят в тюрьму до оглашения приговора.

      – Что? Нет! Опустите ее, она невиновна ни в чем!

      Мужчина усмехнулся, его саркастический взгляд вновь прошелся по мне.

      – Не лги мне, ведьма! Я знаю, что ваше проклятье передается по женской линии! В каждой из вас течет кровь дьявола! А вы сами совокупляетесь с демонами, во время своих мерзких ритуалов.

      – Нет! Вы не понимаете, моя мать не…

      –Довольно! – прервал он мои причитания окриком. – Увести ее! И про кляп не забудьте!

      Связанную, все также грязную, меня поволокли к лошади. Как ни странно, других ведьм больше не было. Неужели они все успели сбежать? Осознав это, я совсем сникла. Как жаль, что я не успела дать клятву и не смогла в полной мере овладеть своим даром. Что же теперь?

      Помощник инквизитора все также тащил меня в сторону, к лошадям, но внезапно Микаэль крикнул:

      – И не вздумайте трогать этих женщин! Все уяснили?

      Надо мной послышалось тихое ворчание, но нестройным хором помощники Верховного Инквизитора все же ответили:

      – Слушаемся, господин.

      Думаю, именно из-за этого помощник забыл про кляп. Тем временем я решила попробовать, смогу ли нашептать заклинание, и начала проговаривать про себя единственное известное мне:

      – Fiat firmamentum in medio aquanim et separet aquas ab aquis, quae …

      Пока я это говорила, вокруг запахло предстоящей грозой, и я уже обрадовалась, что смогу вызвать дождь, но затем меня ударили по затылку, и я провалилась в темноту.

      – Мерзкое отродье, -прошипел тащивший меня помощник, и это было последнее, что я слышала в ту ночь.

      Очнулась я на полу в подвале. Не знаю, сколько прошло времени, но откуда-то сверху пробивался солнечный свет, правда, очень тускло, едва-едва. И если бы не единственная свеча, расположенная за пределами камеры, я бы не смогла разглядеть, что нахожусь в тюрьме. С трех сторон меня окружали стены, сложенные из камней, влажные и кое-где покрытые мхом. С четвертой стороны была решетка. На полу липкие пятна непонятного происхождения. Вонь, смрад и ужасное состояние безысходности не давало дышать.

      Я поежилась от холода. Тело болело, все еще в грязных бордовых разводах, оно выглядело и впрямь мерзко. Мои волосы спутались, лицо зудело, и я думаю,