Служанка Его Светлости, или Как разорить герцога. Мия Лаврова

тело. Не знаю… Боялась, что внешность не оправдает моих ожиданий? Сама не могла понять своих чувств. Раньше и не задумывалась о том, как выгляжу. Но когда побывала в городах, посмотрела на красивых девушек. Увидеть себя стало вдвойне страшней. Я никогда ничего не боялась. А тут, непонятно почему, струхнула.

      Донья Эвора будто прочитала мои чувства.

      – Пошли, – протянула она мне руку и повела за собой в спальню, подхватив со стола свечу.

      Мы прошли в комнату, и старушка легонько подтолкнула меня к трюмо, сунув подсвечник в руку.

      Я сделала два робких шага, набрала воздуха в грудь и посмотрела в зеркало.

      С момента побега, как будто немного поправилась, по меньшей мере стала не такой угловатой. Невысокая девушка, с хрупкой фигурой и чистой чуть бледной кожей. Зола потихоньку вымылась из-под ногтей и с рук, и я с удивлением заметила, что ладони мои узкие, как у аристократки, тонкие пальцы, казалось, просто созданы музицировать. Надо же, не обращала на это внимания.

      Присмотрелась поближе. Правильные черты лица. А я ведь похожа на Беатрис. Только нет той жгучей черноты в глазах, они, скорее, карамельного цвета, светло-карие, но большие, как у матери. Аккуратненький носик, губы чуть тонковаты, зато хорошо очерчены.

      Сзади подошла донья Эвора и распустила волосы, заплетённые в косу. Мягкие тёмно-каштановые пряди рассыпались по плечам, чуть завиваясь книзу.

      – А ты красотка, – улыбнулась старушка, – я тоже была когда-то хороша.

      Она взяла с трюмо небольшой портрет и протянула мне. С него взглянула юная брюнетка с глазами цвета горького шоколада. Полные губы чуть тронула улыбка. На круглых щёчках играет румянец.

      – Вы были очень красивы, – вернула хозяйке портрет.

      – Была, – эхом отозвалась донья Эвора, – теперь остались только воспоминания. О красоте, юности, семье и детях… Погоди, – старушка подошла к громоздкому шкафу, что занял почти половину комнаты, и распахнула дверцы. Пахнуло лавандой, снизу взметнулась испуганная моль.

      – Вот, – заворчала старушка, – добереглась, чуть не пожрали, – она прихлопнула насекомое и поднесла свечу ближе. На крючках висели в ряд платья. Самые разные. Нарядные и попроще, всех цветов и оттенков. Поддавшись внезапным эмоциям, донья Эвора сгребла все их и разложила на кровати.

      – Муж любил меня баловать. Ни в чём отказа не знала. Смотри, сколько тут всего, – она с нежностью погладила вещи, – забирай, Дора. Мне они уже ни к чему. Хранила по привычке, а передать и некому.

      – Донья Эвора! – Я подошла ближе, рассматривая наряды, щупая ткань, – это же целое богатство!

      Несмотря на то что платья провисели не один год, они были в хорошем состоянии, ткань не испортилась. Да и всегда можно перешить то, что не нравится.

      – Пусть они теперь послужат тебе, – старушка сгребла всё махом и сунула мне в руки, – смотрю, как печёшься о брате и воспоминания нахлынули. Хорошая ты девушка, я уж в людях разбираюсь.

      Растерянная, стояла я посреди комнаты, держа в руках груду вещей.

      – Спасибо!