Квадраты. Дмитрий Деулин

клал подношения в нужные…

      – Плевать! – гаркнул князь так, что сам надолго остался без голоса. – Мы не черви, чтобы терзать её мертвое тело ради пропитания.

      – Что родится от мёртвой, проклято, – прошептали в толпе так громко, что каждый услышал.

      – Глупости, – вздохнул Глостер, предчувствуя худшее. – Я задержусь на несколько дней, мы вместе осмотрим системы. Дай мне Бакти и ещё пяток толковых ребят, я научу их всему, что нужно. Мне уже приходилось…

      Приходилось, да. Но на борту Гавани был старый ядерный реактор, в Ульях – термальные источники, в Близнецах – хоть какой-то запас топлива… Гавани теперь нет на карте, в Ульях поселились крестоносцы, и ветер гремит костями на железных крестах. Долго ли выстоит Фригольд? Макс всё рассчитает, конечно. Сколько энергии сможет производить Фригольд, как распределить её между автономными системами… сколько людей эти системы смогут поддерживать. Но это будет выживание, а люди привыкли жить. Люди быстро привыкают жить.

      – У неё нет души, слышишь, сэр! Твоя наука здесь не поможет. Так не утешай свою совесть попусту. Ты не хуже меня знаешь, что если уйдёшь – не вернёшься. Некуда будет возвращаться. Ты сотрёшь Фригольд со своей проклятой карты и будешь тешить себя мыслью, что, может, мы не сдохли в муках, раз ты не видел. Будешь отворачиваться, пока есть, куда, – князь всё-таки встал, поддерживаемый под руки своими жёнами и сыновьями. – Смотри! Смотри, как мы умираем, сэр! Не отворачивайся!

      Глостер не отвернулся, и старый князь зажмурился от яркого света в его глазах, закашлялся, тяжело опустился обратно.

      – Не виню тебя за горькие речи, но и не приму их, – сказал рыцарь, опустив плечи под грузом тяжкого предчувствия. – Перед жителями Фригольда нет моей вины. Я помогал вам, и вы отплатили мне добром. Но я не обещал остаться навсегда, сторожить вас и ваших богов. Я сделаю, что смогу, но потом ты расскажешь мне, откуда пришёл пустой и куда направился. Я помогу в последний раз, и мы расстанемся друзьями. Так?

      – Ты можешь спасти нас всех, но скорее дашь нам сгнить, – тихо сказал князь. – Выходит, есть твоя вина перед жителями Фригольда.

      По толпе прокатился ропот. Сердце Глостера упало.

      – Я знаю, что у тебя в шкатулке, сэр, – владыка возвысил голос. – Я знаю, что там душа. Душа, которая могла бы вдохнуть жизнь в нашу Ассе! Не в кривляющегося демона-недомерка – в весь Фригольд! В ваших детей!

      – Пожалуйста, не надо, – безнадежно взмолился рыцарь, тяжело качая головой. Ладонь на рукояти, Макс на плече. – Только не так. Айго!

      Бородач из княжьих людей вздрогнул, замешкался, наконец, подставил осунувшееся лицо бледному свету жаровни.

      – Не твою ли жену я спас с чёрного поезда? Отбил у работорговцев?

      – Её, – кивнул хмурый Айго. – И ты знаешь, что я благодарен тебе. И она была бы благодарна, только её здесь нет, сэр, – он хотел сказать что-то ещё, но выдавил только: – Лихорадка.