Сделка с Богом Смерти. Валентина Зайцева

его.»

      Она идет ко мне, придерживая одной рукой полы мантии. «Ее нашла моя подруга. Отдай книгу мне.»

      Стиснув зубы, я передаю ее ей, но это огромный том со сломанным корешком, и несколько страниц начинают выскальзывать, когда она пытается взять его одной рукой. Она отпускает мантию, чтобы поймать падающие страницы, и когда мантия распахивается, меня атакует аромат сирени от ее свежевымытой кожи, а также вид ее кремовых грудей, тяжелых, полных и восхитительно округлых…. Звезды небесные.

      Царица берет книгу обеими руками и отступает, наклонив голову. «С тобой все в порядке?»

      «Да», – хрипло говорю я.

      «Я позову слугу принести еды. Ее будет немного, потому что царство практически голодает, но это лучше, чем ничего.»

      Она подходит к стене и открывает скрытый шкаф, вытаскивая конусообразное устройство, сужающийся конец которого соединяется с тонкой металлической трубкой, исчезающей в стене. Она звонит в маленький колокольчик, а затем говорит в конус, вероятно, общаясь со слугой.

      Когда она закончила говорить через устройство связи, я спросил ее. «У тебя есть какая-нибудь одежда, которую я могу надеть?»

      «Разве ты не можешь менять одежду так же, как ты меняешь свою форму?» – парирует она.

      «Я мог. Пока ты меня не связала. Теперь я могу сделать только это…» Поднявшись, я принимаю форму из черной кожи с рогами и синими глазами, – «но я не могу изменить свою форму дальше этого или сменить одежду.»

      Ее глаза слегка расширяются.

      «Хорошо», – решительно говорит она. «Ты можешь проверить гардеробную моего отца. Не трогай одежду моего брата в передней части шкафа, но в комоде сзади должны быть старые вещи моего отца. Ты можешь надеть их. Имей в виду, они будут слишком короткими в туловище, в руках, в длине… Нам придется сшить для тебя одежду. Ты очень высокий.»

      «Да, я высокий». Я подхожу ближе, возвышаясь над ней, позволяя своему взгляду скользить по всей длине ее тела. Она прижимает книгу к груди.

      «Мне нужно сменить простыни в другой комнате», – говорит она, задыхаясь, и практически убегает.

      Морщась, я дергаю свою обтянутую кожей промежность и направляюсь к шкафу ее отца.

      ГЛАВА 9

      ЗЛАТА

      Существует только один вид горя, который приемлем среди людей. Глаза, блестящие от печали, медленный поток слез, несколько искренних рыданий. Но полностью рухнуть? Кричать, реветь и стонать от агонии своего сердца перед другими?

      Нет, это недопустимо, потому что это заставляет других чувствовать себя неуютно в их меньшей скорби, в их беспомощности. Ваше горе мешает их спокойному сочувствию. Им кажется, что вы, по каким-то причинам, поступаете неправильно, расстраивая всех.

      Вот такое горе я показала Чернобогу. Несмотря на мой нарочитый контроль, он видел, как я трескалась, истекала слезами, был свидетелем взрыва моей души.

      Я ненавижу его за то, что он это видел.

      Когда я вхожу в свою спальню и исследую состояние кровати, я обнаруживаю, что уборки тут потребуется больше, чем простая смена простыней. Что ставит меня