Сочувствую, что вы так чувствуете. Ребекка Уэйт

ты знаешь, – говорит наконец Ханна, – что это наши девятые похороны? В смысле, у нас в семье.

      – Да вряд ли.

      – Так и есть. Вот смотри. Бабушки с дедушками, по двое с каждой стороны. Двоюродная бабушка Мэй. Старая миссис Маллиган, которая через дорогу жила, – она еще нас не любила. На следующий год – мистер Маллиган, а все потому, что похороны миссис Маллиган удались нам на славу.

      Она не завершает перечень – это делает за нее Элис:

      – Папа.

      – Вот видишь! – подхватывает Ханна. – Список-то получается внушительный. Люди наверняка судачить станут.

      Ханна замечает, как из туалета выходит мать.

      – Ладно, позже увидимся. – И она устремляется прочь по коридору.

      – Увидимся, – бормочет Элис.

      За четыре года это их первый разговор.

      Майкл входит в часовню с важным видом человека, которого оторвали от дел. К этому моменту большинство гостей уже заняли места в часовне, но Элис задержалась у входа, дожидаясь опаздывающих. Из соседей на похороны приехали четверо, все престарелые, все знали еще бабушку и дедушку Элис, а тетю помнили еще девочкой. Кроме соседей, здесь четверо тетиных друзей: помимо близкого друга в жилетке, еще один мужчина и две женщины (не считая той, в темно-синей водолазке, которая, видимо, отыскала нужную ей часовню). Судя по всему, между собой они не знакомы. С учетом самой Элис, ее матери, Майкла и Ханны желающих попрощаться с тетушкой выходит двенадцать человек, и Элис понимает, что сэндвичей заказала многовато. Да и с вином размахнулась. Сама она пьет мало, поэтому ей сложно определить, сколько понадобится другим. И она очень боялась, что хватит не всем.

      – Ханна приехала, – произносит она, когда Майкл наклоняется поцеловать ее в щеку.

      Черный костюм ему очень к лицу. Майклу всего тридцать шесть, но волосы на висках уже седеют. Седина его красит, думает Элис.

      – Ну что ж, – Майкл пожимает плечами, – она же предупреждала, что приедет, – и Элис чувствует, что их сестре он ничего уступать не желает.

      Он, похоже, приехал один, а подробности Элис предпочитает не выяснять. Может, и к лучшему, что он без жены, та явно из тех, кто любит кидаться на могилу и рыдать, причем неважно, знала она усопшего или нет. Хотя у них, конечно, никакой могилы не будет. Интересно, думает Элис, встречаются ли любители кидаться на печь крематория? Это, должно быть, непросто, ведь тогда пришлось бы довольно унизительно ползти по металлическому туннелю. Тут Элис одергивает себя: во-первых, она выдумывает про невестку всякие гадости, а во-вторых, такие мысли на похоронах неуместны.

      – Восемь человек пришло, – говорит она, чтобы не молчать, – не считая нас. Молодцы, правда ведь?

      – Не понимаю, зачем им это.

      – Но я боюсь, что слишком много вина заказала.

      – Сколько?

      – Двадцать четыре бутылки, – отвечает Элис.

      – Господи, Элис, это же похороны, а не оргия.

      – Знаю, – смущается Элис.

      Она давно знает, что Майкл считает ее легкомысленной, вот только не понимает, чем она заслужила такое отношение. Вообще-то