Исправитель. Книга 2. Операция «Ананас». Дмитрий Ромов

появляясь на крыльце. – Куда?!

      – Сейчас приду! – крикнул я и увлёк Настю во двор. – Бежим!

      Пробежав мимо больницы железнодорожников, мы оказались на Кирова. Я поймал тачку и отвёз Настю в общагу. За всю дорогу она не сказала ни слова.

      – Всё, беги, – кивнул я ей, – потом поговорим. Шеф, во «Встречу».

      Я захлопнул дверь и понёсся дальше, а она осталась стоять на тротуаре, провожая меня растерянным взглядом. Сапфир оказался на месте, но где живёт Сирота, не знал.

      – Не связывайся, – поморщился он. – Непростой он кент, его знают многие. Не связывайся.

      – Где его найти, можешь сказать?

      Он подозвал одного из своих людей, что-то сказал и тот, кивнув, унёсся прочь.

      – Подожди, – покачав головой бросил мне он.

      Человек его минут через пятнадцать вернулся и Сапфир отдал мне небольшой клочок бумаги.

      – Вот здесь его найти можно. У бабы он чалится. Но я тебе повторяю, не лезь к нему.

      Поздно, не лезть, я уже влез по самое не хочу. Я кивнул и вышел из кафе. Снова поймал машину и поехал в сторону дома, туда, где просил Сапфира спрятать ствол. Он оказался прямо там, где я и просил оставить, в щели под крышей гаража товарища Радько. Я вытащил тряпичный свёрток и взвесил на руке. Тяжёлый… Засунул за пояс сзади и поправил ветровку. Осмотрелся. Нужна была машина. Хорошо бы взять у Радько, да гараж я не вскрою, конечно…

      Пришлось идти через дворы, чтобы не напороться на новую засаду Сироты. Его люди вполне могли ждать меня у дома или опять в квартире. Хотя вероятность была не слишком высокой. Тем не менее, чтобы не рисковать, я отошёл подальше и, оказавшись на Красной, у университета, встал на обочину и поднял руку.

      Остановился старый зелёный москвичонок. Услышав адрес, водитель поначалу отказался, и мне пришлось предложить пять рублей, а потом и шесть. Скрепя сердце, седой дед за рулём кивнул, и я уселся на сиденье рядом с ним. Ехали долго и молча. Он напряжённо всматривался в дорогу, сидел близко к рулю и вёл довольно нервно.

      Я смотрел в окно и слушал сиротские песни по радио:

      Я начал жизнь в трущобах городских

      И добрых слов я не слыхал

      Когда ласкали вы детей своих

      Я есть просил, я замерзал

      Вы, увидав меня, не прячьте взгляд

      Ведь я ни в чём, ни в чём не виноват

      Было уже почти темно, когда он привёз меня на окраину города в один из местных шанхаев с частным сектором. Я проехал по нужной улице заприметил нужный дом и то, что было поблизости. Потом попросил высадить чуть подальше, у магазина.

      Рассчитался и вышел. Народу на улице не было, только маленькая ватага пацанов лет одиннадцати просвистела мимо, не обратив на меня внимания. Становилось темнее. Редкие фонари светили тускло и жёлто. Тянуло дымком. Кто-то подтапливал дровишками, поскольку ночи ещё оставались прохладными.

      Дойдя до Сиротского дома, я завернул за угол в тёмный заросший кустарником проулок. Подошёл к забору и прислушался. Стукнул кулаком по старому штакетнику. Залаяла собака. Но не у Сироты, а с другой