Сирийский марафон. В тени летучей мыши. Григорий Григорьевич Федорец

чуток подождем, пока. Погуляешь еще, милок. В облегченном варианте. Себя покажешь, народ порадуешь. Не кисни. Ножичком чик и alles kaput. Перевяжем, само собой, чай не звери. Будешь паинькой – в город отвезем. Хотя нет. У нас со временем дифицыт. Так говаривал Аркадий Райкин. Не слыхал про такого? Не беда.

      Приговаривая, Носорог сгреб боевика за ворот куртки и дернул вверх:

      – Оба на! Дело упрощается. Гляди, какой тебе кол готовят. Загляденье! Будешь на нем торчать, что петух гамбургский. Сам порты снимешь или помочь? Да ты, дружок, никак сомлел?

      – Если не сломается? – Со спины подошел Морозов. Александр поморщился:

      – Тогда придётся всерьез прессовать. Без милосердия. Не хотелось бы.

      Карабас сломался только, когда Андрей, прочно закрепив в земле кол, стал острие густо намазывать припасенным жиром.

      Пробежав глазами короткий, в два предложения, рукописный текст, майор в задумчивости пожевал губами и вернул блокнот радисту:

      – Во истину пути Господни …, мда.

      – Форс-мажор? – Шопен, не мешкая, вырвал страничку и чиркнул колёсиком одноразовой зажигалки. Фитиль, понятное дело, предварительно прикрыл ладонями. Едва огонёк вытянулся в струнку, поджег лист.

      – Вводная. – Александр смотрел, как берёзовой берестой, закручивается загоревшая бумага. – Так будет правильней. Велено вернуть Карабаса в старую колоду.

      – Дела …, – протянул офицер и, отстегнув верхнюю пуговицу маскировочного комбинезона, убрал зажигалку в нагрудный карман куртки. – Носорога кликнуть?

      – Угу. Надо прикинуть известный предмет к носу.

      А времени-то оставалось совсем в обрез. Зато топать – ровно наоборот. Пожалуй, раза в два больше, чем планировали. К тому же, ещё и в другую сторону.

      Слава Богу, погода не подкачала. Отобедав, ватагой заходили облака над головой, разбудив пока сонный ветерок. Тот, недовольно зевая, вспугнул жару, и та, разобидевшись, залезла в заросли местного чертополоха.

      Головной дозор украшал своей персоной старший лейтенант Арсенин. Иван ещё в «Сенеже» решил выбрал себе позывной «Хоттабыч». То ли сказалось детское увлечение книгами Лазаря Гинсбурга, то ли тяга «с оригинальничать», как ворчливо заметил Носорог. Кстати, псевдоним капитана Еремеева у знавших его вопросов не вызывал. Выпускника специального факультета Рязанского воздушно-десантного с могучим животным роднило спокойная отвага и твердость.

      – Здесь Хоттабыч! – прошелестело в наушнике майора. – Вижу три гравицапы с пацаками. Шкерятся в лощине. Дистанция двести метров.

      – Принял, наблюдай. Контакт по команде. – Кайда, отпустив кнопку передачи на тангенте, вытащил из нагрудного кармана рацию и перевел на другую частоту. После обмена короткими репликами с невидимым «Караваном», он выполнил манипуляции в обратном порядке и вызвал Арсенина:

      – Здесь «Пилигрим».

      – На связи!

      – «Добро» на контакт с пацаками.

      – Есть «добро», работаю. – Иван отключился.

      – Лях! – Александр,