Мелодия дружбы. Элизабет Лис

друзья, заметив это, громко рассмеялись, но он лишь отмахнулся от них и поставил гитару на пол. Лиса заметила, как он нервно перебирает струны гитары, словно пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Она внезапно прониклась к нему симпатией. Она знала, как тяжело выступать перед публикой, особенно когда ты чувствуешь себя неуверенно и боишься ошибиться. Закончив настраивать гитару, он поднял глаза и оглядел присутствующих. Его взгляд на мгновение задержался на Лисе, и она почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем. В его глазах она увидела отражение собственной неуверенности и страха.

      – Привет всем, – сказал он тихим, немного дрожащим голосом. – Меня зовут Даниэль. Это мои друзья – Каспер и Макс. Я… я спою вам несколько своих песен.

      Даниэль сделал глубокий вдох, закрыл глаза и начал играть. Его пальцы, сначала немного неуверенно, ловко пробежались по струнам гитары, извлекая из инструмента мелодичные звуки. Его голос, сначала немного дрожащий, постепенно становился всё более уверенным и сильным, наполняя комнату печалью и надеждой. Каспер и Макс, стоявшие рядом, ободряюще кивали ему и улыбались. Он пел о любви, о мечтах, о потерях, о поиске себя. В его песнях была тоска и радость, грусть и оптимизм, словно он пытался выразить все свои эмоции через музыку.

      Лиса слушала его, затаив дыхание, словно боясь нарушить волшебство момента. Она чувствовала, как его музыка проникает в ее душу, и заставляет ее забыть обо всех своих проблемах и переживаниях. Она словно погрузилась в его мир, в мир его музыки, где можно было быть собой, не бояться своих чувств и эмоций.

      Глава 3 Эскизы спора

Даниэль, словно очнувшись от глубокого транса, резко оборвал последний аккорд. Эхо гитарных струн, еще дрожало в душном воздухе комнаты, а он уже отворачивался от немногочисленной публики, словно стыдясь своей внезапной открытости, которую невольно обнажил перед незнакомыми людьми.

      Его друзья, Каспер и Макс, стоявшие у стены, продолжали восторженно хлопать, выкрикивая ободряющие слова, но он, казалось, не слышал их. Лиса, сидевшая в стареньком кресле, обитом бархатом, продолжала пристально смотреть на Даниэля, словно пытаясь разгадать сложную загадку его души. В его музыке она услышала что-то близкое, что-то, что странным образом отзывалось в её собственной душе – ту же тоску, ту же неуверенность, то же стремление вырваться из серой рутины и найти что-то настоящее, что-то, что наполнит жизнь смыслом.

      Но его излишняя грусть, склонность к мрачным размышлениям немного раздражали ее, казались проявлением слабости, недостойной настоящего художника.

      Она оглядела комнату, стараясь сосредоточиться на чём-то, кроме спины Даниэля. Помещение было довольно просторным, но из-за большого количества мебели и творческого беспорядка казалось тесным и душным. Кроме Лисы, Даниэля и его друзей, в комнате находилось ещё около десяти человек – участников арт-терапевтической группы. У окна, залитого тусклым светом фонарей, стояла пожилая женщина с седыми, собранными