Девочка, с которой случилась жизнь. Книга 1. Анна Ситникова

с мечтами на занятиях. – Где это сейчас были ваши мысли? Неужели в древней Африке, где им и положено сейчас находиться?

      – Да, именно там, – выпалила я, не совсем понимая с чем соглашаюсь, вновь чувствуя на себе взгляды всех собравшихся в классе.

      – Тогда все просто замечательно! – с сарказмом возликовал мистер Морган, вскинув руки к потолку. – Раз вы так серьезно задумались над данной темой, вам не составит труда приготовить к следующему занятию трех минутное сообщение о ранних очагах цивилизаций, которые стали основой последующего развития африканских культур.

      – Хорошо, – вздохнула я и схватилась за ручку, чтобы успеть записать тему сообщения. – По какому веку рассматривать?

      – Мы говорили о восьмом веке нашей эры. Странно, что вы этого не заметили.

      – Простите. – В своих записях я вычертила огромную восьмерку.

      Так я повесила на себя еще одну проблему, от которой теперь никуда не денешься. Придется убить вечер на штудирование интернета. И, что более неприятно, придется выступать завтра перед всем классом.

      Господи, и все из-за Кудряшки, в которую Грега угораздило влюбиться.

      К концу учебного дня настроение было ниже плинтуса, но пришлось тащиться в офис редакции школьного интернет-журнала, так как я обещала Анджелине. От ее неуемного энтузиазма, пока она зачитывала мне обязанности фотографа и основные направления деятельности в журнале, мне хотелось удавиться. И зачем я согласилась? У меня итак миллион проблем из-за Грега и неразделенной любви. Зато фотоаппарат, который она мне выдала, поразил меня до глубины души: настоящая профессиональная зеркальная камера с объективом по размеру большим чем весь мой домашний фотоаппарат. Ничего себе школьная собственность. Возможно, я все-таки не зря решилась.

      ***

      Запись от 24 октября, 2007

      Время долгих рассуждений.

      Во первых, палочку Энни сделала сама! Девчонка! Она сама ее выстругала. Ума не приложу, как ей это удалось, но это поражает. Девчонка-столярщик. Она потрясающая.

      Во-вторых… если бы у меня на лбу не горело слово «друг», можно было бы считать, что у нас было настоящее свидание. Зачем-то я разоткровенничался и рассказал Энн о своей маме. Я видел, что ее мучают вопросы о моем прошлом и не мог не помочь ей. Разве помогать ей – это теперь не моя священная обязанность?

      Зачем вообще люди открывают кому-то свою душу? Зачем делятся сокровенным? Википедия вряд ли даст мне ответ на этот вопрос. А он – этот вопрос – решающий. Ведь гораздо… безопаснее жить так, что твои секреты – это твои секреты. Только твои. Это же очевидно, если подумать. Инстинкт самосохранения и все дела. Я всю жизнь придерживался этого правила, но теперь бац – нарушаю его с таким спокойствием. Может быть, все дело в том, что мне хочется искренности от нее, поэтому… и я должен быть честным? Наверное так.

      Рассказывая о маме, я думал: раз уж настало время откровений, я могу признаться Энн в том, что люблю ее. Я долго обдумывал эту мысль,