Грань воображения. Сборник рассказов. Мария Кидина

Ее карие глаза, два бездонных омута, впивались в коридор. Там, среди осколков хрусталя и опрокинутых ваз, лежал он – мужчина в безупречном костюме от Gucci, поверженный ударом судьбы. На губах застыла горечь предательства; обвиненный в измене, он поплатился по законам высшего общества. Два года назад в тени власти зародилась организация, наделенная правом выносить смертные приговоры. Их наемные убийцы, словно ночные кошмары, скользили во тьме, подчиняясь лишь двум правилам: не более пятидесяти жертв и обсидиановая роза на месте преступления.

      – Хантер, закончила? – Властный голос прозвучал в наушнике, как раскат далекой грозы. – Группа зачистки скоро прибудет.

      – Почти закончила, сэр, – ответила она, в голосе едва слышная дрожь, но в шаге – уверенность. Она приблизилась к телу, ощущая, как тишина сгущается, напоминая о том, что эта ночь – ее первое посвящение в исполнители высшего правосудия. Она затянулась сигаретой, вдыхая сладость табака, контрастирующую с горьким вкусом момента.

      – Раз, – прошептала она, роняя тлеющий окурок на изысканный ковер, словно ставя печать на свершившемся.

      – Два, – произнесла, вкладывая черную розу в раскрытую ладонь мертвеца, как заклинание, шепнутое на ухо призраку.

      – Три, – закончила она тихо и, развернувшись, оставила за собой лишь эхо шагов и мертвую тишину. Она сама была как смерть – бледная, с ледяными глазами и татуировкой паука, ползущего по шелковому полотну длинной черной мантии.

      Это было ее первое убийство. Первое после того, как два года назад она подписала контракт с тьмой. Теперь, словно луч, вырвавшийся из сумрака, она несла свою версию справедливости. На ее плечах лежал груз, который она приняла как неизбежность – единственный способ уничтожить тех, кто осмелился бросить вызов порядку.

      – Закончила, сэр, – произнесла девушка, выходя из пятизвездочного отеля, смешиваясь с ветром и шепотом греха. – Что дальше?

      – Обвиняемый номер семьдесят три, – прозвучал голос, в котором клокотала ненависть, словно он сам был свидетелем злодеяния, – решил, что может безнаказанно отнять жизнь у невинного ребенка. Убрать тихо… но чтобы эта мразь мучилась.

      В глазах Хантер вспыхнул темный огонь. Она знала, что такое искупление. Знала, что каждый, кто идет против высшего общества, должен быть наказан по всей строгости.

      – Поняла. Он ответит за содеянное, – тихо проговорила она, прикуривая свой Rothmans с ментолом. Дым, как дух, вырвался из ее губ, окутывая, словно теплый плед в стужу. В ее голове уже рождался план возмездия.

      Каждый ее шаг был выверен до мелочей. В этой безумной игре, сотканной из мрачных тайн, она была не просто пешкой на доске. Она была королевой, знающей, как сделать ход, чтобы подчинить себе все.

      Ей было всего двадцать два года. И сейчас, глядя смерти в лицо, она понимала, что сама несет эту смерть. Это был ее дар высшему обществу, и они сполна за него заплатят.

      В каждом задании, в каждом метком ударе пульсировала ее неугасимая страсть. Она