.

дождей всегда наводил на жителей Кисивы некоторую тоску. Трудно было в полную силу рыбачить и заниматься другими приработками, тогда как казна теперь пустовать не имела право. По своим друзьям Кифару тоже подмечал, что дополнительные сборы на нужды вроде бы понятной всем безопасности усугубляют грустные настроения. Разве что отец Абрафо всячески новое начинание поддерживал и усердствовал, объясняя согражданам его насущную необходимость.

      – Вы готовы сидеть связанными под дулом пистолета? – спрашивал он сомневавшихся. – Вот и я нет. Мне одного раза хватило.

      От агитации он скоро перешёл к воспитанию в соседях сознательности собственным примером, и его стали частенько видеть на улице со старшим сыном. Оба были вооружены популярными некогда на острове бейсбольными битами и рыболовными ножами. Все знали, что делают они это совершенно безкорыстно8, то есть даром, поскольку дожди прибавили свободного времени. При этом у обоих на локтях для пущей официальности зеленели специальные повязки, которыми теперь снабжали всех дружинников.

      Как ни странно, пример сработал, и к Чизобе начали постепенно присоединяться главы других семейств. Возможно, им просто хотелось чувствовать себя постоянно при деле.

      Имаму где-то сподобился достать бензину, и теперь иногда можно было слышать осторожное тарахтение его джипа, который он тоже поставил на службу порядка. Чтобы лишний раз не пугать сограждан и на всякий случай отличаться от кенийцев, он попросил отца Бахати раскрасить ему борта и капот поярче, отчего джип превратился в железного попугая, которого было видно раньше, чем слышно.

      В один из дней, когда небо неуверенно прояснилось, Имаму посадил на заднее сидение близнецов, Кифару присоединился к ним, отец занял место пассажира впереди, и они дружно куда-то покатили.

      По дороге выяснилось, что они едут «проверять посты» и заодно самый главный – тот порт, куда швартовался паром из Кении и который поэтому требовал особой бдительности.

      Кифару впервые осознал, что никогда так далеко от дома не забирался. Однократная поездка в Уганду на рынок – не в счёт. Он не знал своего острова. Две памятные вылазки в Киджиджи – вот и всё, что он до сих пор себе позволил в качестве путешествий. Ему вполне хватало того мира, которым он был окружён с утра до ночи. Потрёпанный журнал с голыми девушками, несомненно, служил окном в неведомые дали, но пока они представлялись ему просто сладким миражом.

      Остров оказался странным образом и больше, и меньше, чем он себе представлял. Да, они кучу времени убили на дорогу, близнецов по очереди укачало и стошнило, отчего пришлось делать короткий привал, но при этом им удалось добраться до порта не только в тот же день, но и, судя по теням, вскоре после полудня, ни разу не попав под дождь. Горизонты раздвинулись, однако остались в пределах досягаемости.

      Порт находился у юго-восточной оконечности Кисивы, обращённой больше к Танзании, чем к Кении. Как объясняла на уроке географии Вереву, с этой стороны прибрежные

8

Это не опечатка. В русском языке приставки бес- никогда не было. Плодить бесов стали по указке Чернолуцкого (или Чернолусского), более известного как Луначарский (или ЛунОчарский, как значилось в документе об окончании лицея) хотя фамилия его отца была, по свидетельству официальной история, и вовсе Антонов.