Предсказания, говорят, сбываются. Сергей Корьев

монополию на производство водки, что не помешало подпольным производителям выпускать контрабандную продукцию. Вся эта чехарда продлилась до конца двадцатых годов, когда началось форсирование индустриализации. Бывшие нэпманы попрятались вместе со своими богатствами.

      Анна отложила ручку и задумалась. Ей снова попались сведения об Александре Филипповне Кирхгоф, девушке лет двадцати восьми и были эти сведения не совсем хорошими. Александра продолжила своё подпольное производство винно-водочной продукции и после окончания НЭПа. Кто-то донёс на неё, девушку хотели арестовать, а вот арестовали ли, обнаружить не удалось, поскольку её следы затерялись на задворках истории. Жаль, мало удалось узнать о полной тёзке. Надо посмотреть, как там матушка со Степанидой.

      Александра не успела дойти до двери, как раздался взрыв, дверь слетела с петель и обрушилась на неё. Как оказалось, Анна забыла выключить свой самогонный аппарат, вот он-то и взорвался, отправив обитателей квартиры на небеса.

      Пролог 2

      Москва. Девяностые годы девятнадцатого века.

      На одной из центральных улиц города расположился особняк барона Кирхгоф. На дворе был июнь 1894 года.

      Филипп Аркадьевич, глава семейства, нервно расхаживал в гостиной, ожидая, когда его супруга разрешится от бремени. Пошёл третий час, как повитуха скрылась за дверью спальни. Роды были тяжёлыми.

      Барон молился, умоляя сохранить жизнь любимой супруги и ещё не родившемуся ребёнку. Если всё благополучно закончится, то это будет второй малыш. Первенцу исполнилось семь лет. Семён рос смышлёным мальчишкой. Домашние учителя не могли не заметить его увлечений всем, что было связано с военным делом. Мальчик старательно штудировал труды великих полководцев прошлого. В детской был поставлен специальный стол, на котором тот проводил с помощью оловянных солдатиков самые настоящие военные баталии. В этот день мальчишку забрали к себе родители баронессы Амалии Борисовны фон Бельц в замужестве Кирхгоф. Барон подошёл к окну, на улице зарядил надоедливый моросящий дождь.

      – Скорее бы, – не успел подумать Филипп Аркадьевич, как услышал торопливые шаги, приближающиеся к гостиной. Сердце зашлось в бешеном галопе, – неужели всё? Амалии больше нет? Почему не слышно детского плача?

      В бессилии барон опустился в кресло и с ужасом уставился на открывающуюся дверь. Секунда, вторая, третья и вот на пороге появляется Елизавета, личная горничная жены.

      – Говори, – вскочив с кресла, – Филипп Аркадьевич бросился навстречу женщине, – говори же.

      – Поздравляю, господин, у вас дочь.

      – Что с Амалией?

      – Всё в порядке. Она и малышка чувствуют себя хорошо.

      Хозяин особняка сорвался с места и поспешил к жене. Вскоре он держал посапывающий комочек в руках, вглядываясь в сморщенное личико дочери.

      – Сашенька, – услышал он слабый голос жены.

      – Что Сашенька?

      – Наша