Арк. Сергей Вадимович Томилов

много семей. Одиночек куда больше.

      – Звучит не слишком жизнеутверждающе.

      – А тот факт, что мы летим сквозь бесконечную пустоту на корабле поколений, тебя не смущает?

      Рин глубоко вздохнула.

      – Если честно, я здесь не по своей воле.

      – Ну, можешь поделиться, если хочешь. Все равно у нас пока нет четкого плана и делать нам сейчас особо нечего. Я могу поделиться с тобой в ответ. Поверь, у меня тоже в запасе есть парочка историй, которые могут тебя удивить.

      – Не думаю, что меня еще можно чем-то удивить, – Рин не проявила должного интереса к словам мужчины и снова погрузилась в свои воспоминания. – Знаешь, на земной орбите я руководила сборкой конструкций для «Сомниума» – второго космического города в Солнечной системе. Это невероятное инженерное сооружение, не слышал о нем?

      Денис отрицательно махнул головой, и Рин продолжила.

      – Вообще-то, в его основе лежит простая механика, на Ганимеде я изучала ее в двенадцать лет или типа того. Конечно, на «Сомниуме» все устроено чуточку сложнее, чем в условиях моих задач в школе – но ведь нужно учитывать исполинские размеры этого города и количество жителей. И, как сам понимаешь, цена любой ошибки тоже… огромная.

      – Я слышал об этом, – Денис вдруг встрепенулся, узнав знакомую тему. – Несчастный случай в точке Лагранжа в семьдесят втором. Как раз в год начала полета «Арка».

      Рин на секунду прикрыла глаза. Картинка всплыла в ее памяти, словно все случилось всего минуту назад, хотя с момента катастрофы прошли десятилетия. Она видела все: тесную инженерную рубку, по стенам которой суетливо мельтешили сигнальные огни, упавшего в обморок связиста, отражение собственной гримасы ужаса в погасших экранах и крики тех, кого уже было не спасти…

      – Я ненавижу Чеслава Новака. Из-за него тогда погибли десятки людей, и многие были моими друзьями. Ты ведь в курсе, что ведущему инженеру безоговорочно верят? Я была для работников всем: императором, Богом, непреложной истиной. И они умирали с этой верой в меня… а может быть, и нет. Они не могли понять, что я спасаю сотни жизней, взамен жертвуя ими. Они не знали, что обречены, и что у них нет ни единого шанса. А я знала. Только от этого было не легче.

      – Так что там произошло? – тихо спросил Денис.

      – Не обратили внимания на кое-то, о чем никому не пришло в голову подумать. Понимаешь, сам сектор строительства был простым, мы отлично с ним справлялись. Всегда помнили о законе космоса: преступная халатность не имеет прощения. А потом бац – и закрепленная в строительных фермах конструкция космического города внезапно начинает разрушаться. Это было похоже на ядерную реакцию: одни фрагменты разрушали другие, и так в геометрической прогрессии. И самое страшное, на пути разрушения были жилые контейнеры персонала, там отдыхали рабочие смены. А так как я была главной, мне нужно было принимать решение. Вот я и приняла. Аварийный отстрел всего строительного сектора в открытый космос. Вместе с рабочими.

      Рин щелкнула