Наследство Монсуара. Владимир Евгеньевич Лазовик

"Всю жизнь… вам было на меня плевать."

      Он сделал еще один глоток.

      "Я пытался… Я старался… Быть хорошим… Быть… нужным…" – голос его дрогнул. – "Но вам… вам всегда было все равно."

      Он залпом допил остатки водки, швырнул пустую бутылку в угол. Она со звоном ударилась о стену, разлетелась на осколки.

      Бруг опустился на стул, обхватил голову руками. Ему было плохо. Очень плохо. И физически, и… морально.

      Он ненавидел себя. Ненавидел свою жизнь. Ненавидел… все.

      "Зачем?" – прошептал он. – "Зачем я вообще живу?"

      Ответа не было. Только тишина. И пустота. И… боль.

      Боль, которую он пытался заглушить алкоголем. Но которая… все равно возвращалась. Всегда возвращалась.

      Он снова посмотрел на осколки бутылки, разбросанные по полу. Как и его жизнь… разбитая, разрушенная, никчемная.

      "Я… должен… что-то сделать," – пробормотал он. – "Я… должен…"

      Но что? Он не знал. Он ничего не знал. Он был… потерян.

      Он снова закрыл глаза, проваливаясь в пьяный, беспробудный сон… Сон, который не приносил ни отдыха, ни забвения. Только… новые кошмары.

      Продолжаем. Бруг борется с собой и принимает (почти) решение:

      Тяжесть во всем теле и мутная пелена перед глазами – вот и все, что осталось от выпитой водки. Бруг с трудом разлепил веки. Голова, вопреки ожиданиям, не болела – притупилась, словно накрытая толстым ватным одеялом.

      Он сидел, сгорбившись, на своем скрипучем стуле, уставившись в одну точку на замусоренном полу каморки. Осколки бутылки, словно острые напоминания о его слабости, тускло поблескивали в свете единственной лампочки.

      "Докатился…" – прохрипел он, и голос его прозвучал чужим и незнакомым в этой прокуренной тишине.

      Он снова подумал о письме. О Монсуаре. Об отце… О том, что ему придется туда ехать. Придется… Но как? В таком состоянии?

      Впервые за долгое время в его затуманенном сознании мелькнула искра… нет, не надежды, но хотя бы какого-то проблеска здравого смысла.

      "Нужно… завязывать," – пробормотал он. – "Хотя бы… на время."

      Мысль эта показалась ему чудовищно сложной, почти невыполнимой. Как оторвать от себя кусок собственной плоти? Как перестать дышать?

      "Нет… Не навсегда," – возразил он сам себе. – "Только… чтобы… разобраться со всем этим."

      Он представил себе, как он, пьяный, шатающийся, с перегаром, заявится в нотариальную контору Монсуара. Как будет общаться с этой… Ольгой Сергеевной. Как будет… смотреть на дом, в котором вырос.

      Стыд, как ледяная волна, окатил его с головы до ног.

      "Нужно… протрезветь," – прошептал он. – "Нужно… привести себя в порядок."

      В голове, словно издеваясь, всплыла реклама, которую он видел по телевизору. Клиника… Лечение от алкоголизма… Быстро… Анонимно…

      "Бред…" – подумал он. – "Это не для меня…"

      Но тут же возразил себе: "А что для тебя, Бруг? Вот это? – он обвел взглядом каморку. – Эта