Персональная подборка для дракона. Мира Форст

тот день я искал в лесу Симона, малолетнего сына Джаргутта и Стеллы. Малыш был таким неугомонным, что постоянно сбегал из дома в поисках новых впечатлений. Вот и на этот раз убежал. Мы с отцом непоседы разделились, Джаргутт отправился на поиски в город, а я в буковый лес.

      Когда лихие люди поравнялись с щегольским экипажем, возница стегнул лошадей. Возможно, им удалось бы уйти, уж больно хороши были лошади в упряжке, но животные испугались разбойничьего свиста, отчего сдали вправо, где застряли меж искривленных стволов деревьев.

      Я мог и не вмешиваться. Какое мне дело до людских драм? Но вмешался. Высокий мужчина, выпрыгнувший из кареты, дрался умело и отчаянно. В нем чувствовались решимость и отвага. Достойные качества. Смерть от кучки жалких воришек слишком неправильна для такого смелого человека. Поэтому, поменяв сущность на драконью, я, ломая ветви бука, выбрался к месту потасовки.

      Никто не знал, чего от меня ожидать, страх заставил грабителей бежать прочь.

      В голубых глазах незнакомца страха не заметил.

      – Я Аллен, – решил представиться он. – У меня назначение в Гелиодор. Еду вместе с семьей. Женой Элеонор и дочкой…

      Мужчина не договорил. Украшенная лазуритами дверь кареты отворилась, и из ее недр выпорхнула девчушка лет четырнадцати. Худенькая, бледненькая. Длинные темные волосы не убраны в прическу, а распущены, вьются до самой талии.

      – Папа? Нас спас дракон? – вместо того, чтобы рассматривать меня издали, она подбежала ко мне совсем близко.

      – Маришка, – ойкнула женщина в богатом платье, показавшаяся в проеме кареты вслед за девочкой.

      Маришка не обращала на мать никакого внимания, объектом ее пристального изучения был я. Даже дотронулась до моей чешуи, провела маленькой ладошкой по изогнутому рогу над ухом.

      Мне стало смешно. Она такая же любопытная, как Симон. И такая же маленькая.

      Несколько мгновений девочка, не мигая, всматривалась в мои зрачки. Когда она подрастет, то вряд ли выдержит драконий взгляд, будет, подобно всем остальным, отводить в сторону голубые, как и у отца, глаза.

      – Почему твоя чешуя черная? – полюбопытствовала Маришка. – Гелиодор золотистый камень, настоящий солнечный дар. Или ты не из этих краев?

      – Дочка, отойди от дракона, – настойчиво попросила ее мать. – Ему может быть неприятно, что ты стоишь так близко.

      Мне не было неприятно, и я вызвал в себе эмоцию, которая обычно придавала моей чешуе золотистый оттенок.

      – Что это? – смешно заморгала девчонка чернющими, как смола, ресницами. – Как ты это сделал?

      Я немного отступил от нее, чтоб она не свалилась с ног, когда стану перевоплощаться.

      – Мое имя Эдмун, – сказал больше для ее родителей. – Про чешую как-нибудь расскажу тебе позже, – неожиданно для самого себя пообещал Маришке.

      Она вдруг порывисто обняла меня.

      – Спасибо, дракон. Спасибо, что спас.

      – Эдмун, извини нашу дочь. Она иногда ведет себя будто дикарка, –