Учитель. Назад в СССР. Аристарх Риддер

соседку, хотел поинтересоваться, какой нынче год, но передумал. Не хотелось сойти за пьяного или сумасшедшего. Если я действительно попал, не стоит портить первое впечатление о себе.

      Машинально похлопал себя по карманам в поисках сигарет. Пачку не нашёл, зато вспомнил, что в кармане остались ещё какие-то бумаги. Вытащил документы, аккуратно переложил во внутренний карман пиджака, следом потянул что-то толстое.

      Оказалось, в кармане лежали два конверта, на обоих не было ни адресов, ни имени отправителей, красовалось только одно имя «Егору». Вернул один в карман, второй конверт оставил. Развернул бумагу и первым делом посмотрел в конец письма, чтобы узнать имя автора.

      Что, мать его? Какой год? Первое августа шестьдесят седьмого? Почему не семьдесят восьмой? Или не восьмидесятый? Каюсь, грешен: почитываю на досуге истории про попаданцев, которых занесло назад в прошлое, в Советский Союз. Или всё-таки это какой-то глобальный розыгрыш? Но кому понадобился военный пенсионер, чтобы так полномасштабно и дорого шутить? Шутка – это, конечно, хорошо. Смех, говорят, жизнь продлевает. Правда, в основном тем, кто смеётся. Шутники обычно долго не живут.

      «М-да… родители у Егора те ещё жуки», – скривился я, дочитав первую записку до конца. Батя у парнишки, похоже, пендитный зануда, как один из моих бывших летёх. Все-то у него по полочкам должно лежать, чистенько и аккуратненько, на своих местах, да так ровненько, что аж скулы сводит. Ничего, после двух месяцев в горах перестал морщиться.

      А тут на-ка, родному сыну вон какой официоз задвинул: «Твои родители: Александр Еремеевич Зверев и Светлана Николаевна Зверева, 1. 08.1967 г.». Боялся, что сынуля с горя позабудет, как отца-матушку зовут?

      Сунул записку в конверт, убрал письмо в карман, достал второе. Ну-ка, поглядим, это от кого? Ого, у Егорки ещё и невеста есть. А, нет, была. И тоже из породы стяжателей. Не повезло парню с семейством. А Зверев-то младший идейный, выходит.

      Я задумался, перебирая в голове фразы из двух писем. В процессе чтения как-то незаметно мысли успокоились, включился анализ, и хотя я всё ещё не верил до конца в новую реальность, но мозг сам начал подстраиваться под окружающую новую действительность. Собственно, что я теряю? Самолёт либо приземлится, и я окажусь в Советском Союзе образца тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Либо я проснусь на больничной койке, парализованной развалиной, за которой некому будет ухаживать. Лучше уж назад, в прошлое.

      С этими мыслями я снова достал письмо от родителей и принялся более внимательно его перечитывать.

      Глава 3

      «Здравствуй, сын.

      Надеюсь, дела твои в полном порядке, несмотря на твой идиотский поступок. Мой начальник, который устраивал твою судьбу, Иван Николаевич Терентьев, не оценил твой отказ. Твоя мать слегла с приступом тахикардии, когда узнала, что ты отказался от престижного места в столичной школе ради каких-то идиотских мечтаний, деревенских оборвышей. Не подозревал, что мы вырастили такого идейного комсомольца, у которого в голове вместо настоящей жизни