Сердце Лиса. Лана Александровна Ременцова

Безумно красивого, желанного, но явного садиста. Столько боли и крови в жизни ещё не видела. И тонкая психика не выдержала.

      Рамил быстро осмотрел поляну и лесные заросли, уловив шестым чувством, где несётся беглянка. Она обратилась в лису и бежала со всех ног. Он сделал то же и помчался за ней. Деревья мелькали сплошным пятном. И никакие колючие кустарники не могли преградить ему путь. Сильные лапы несли по тропам так, будто он не бежал, а летел. Лис быстро нагнал её и, схватив острой пастью за загривок, прижал к себе. Лиса заголосила, пытаясь вырваться. Прошла минута, две, три. Она не успокаивалась. Похоже, шок сделал своё дело. Тогда он решил обуздать глупую девку по-другому. Пристроился и резко вошёл. В этот момент осознал что лиса и, правда, оказалась девственна. Это немного успокоило его взбешённое состояние. Он держал её зубами и вталкивался глубже и глубже, отрывисто, как будто это соитие явилось каким-то надрывом для него. Хотя по сути это так и было. Рамил совсем не хотел эту девку, но решил взять, чтобы привести в чувства. И она пришла, начав вскоре постанывать от удовольствия. Обоюдный оргазм вызвал их человеческие сути. Он распрямился.

      – Ты не солгала. Я не убью тебя.

      – Вы…

      Рамил сузил глаза.

      – Договаривай.

      – Вы такой жестокий.

      – Я не позволю никому трогать мои вещи.

      – М-м-меня?..

      – Да. Ты – моя вещь. Как кинжал. И только я решаю, что мне с тобой делать.

      – Я… удовлетворила вас?

      Он кивнул и добавил:

      – Новое платье заслужила.

      Они снова двинулись в путь.

      Царь вершин шёл гордой поступью, совершенно не обращая внимания, на плетущуюся лису. Кама немного поумерила былой пыл. Почему-то, только взглянув на этого лиса с тонкими чертами лица, ей казалось, что когда она его обольстит, он станет её на руках носить. За красоту, пышность форм, страстность юной натуры. Но на деле вышло совсем не так. Все мечты о красавце любящем царе рухнули в одночасье. Те часы, когда Кама отдавала свой рот мужчинам, всегда грезила о каком-то счастье. Мол, научусь хорошо такое делать, и мой будущий мужчина будет души во мне не чаять. Ведь я же не шлюха, и осталась чиста, в некотором смысле, скорее самом главном. Глупая лиса из не менее глупого клана. Она периодически поглядывала на его ровную спину и, вспоминая, как он быстро расправился с её сородичами, залив всю поляну их кровью, содрогалась. А после… такое грубое первое соитие и у неё невольно наворачивались слёзы. Рамил в силу острого шестого чувства, чувствовал состояние лисы, даже не оглядываясь, однако ни малейших угрызений совести не ощущал.

      «Тупая девка. Прирождённая шлюха. Да ещё и совсем рехнулась, облизывая органы других лис, размечталась о моей любви. Царя! Да, я ненавижу шлюх! И если и влюблюсь когда-нибудь, это будет чистейшая девушка, и главное, не только девственность. Этого добра и у этой было, а чистота души. Сила воли противостоять мужчинам и даже мне, моему напору, если таковой проявится на неё. Обычно я очень сдержан в таких потребностях. Просто эта девка довела своей наглостью и развратностью.