Петр Чайковский. Ада Айнбиндер

уже проходили без него. В одном из первых писем домой он просил:

      «Помните ли, милая Мамаша, как я в тот день, как уезжал посадил плющ? Посмотрите, пожалуйста, как он растет»[42].

      В апреле 1851 года Петя впервые отметил День рождения без близких. Через несколько дней он написал письмо родителям:

      «Милые мои Папаша и Мамаша!

      Скоро у нас будет роспуск на каникулы, и я ожидаю вас с нетерпением, у нас также скоро экзамен, от которого зависит мой переход в 1-ое Отделение. Говорят, что я непременно перейду, но есть препятствие; говорят, что я слишком молод.

      В среду 25 Апреля я праздновал мое рожденье и очень плакал, вспоминая счастливое время, которое я проводил прошлый год в Алапаихе, но у меня были 2 друга Белявский, и Дохтуров, которые меня утешали. Мамашичка, Вы видели, когда я поступил в приг[отовительный] кл[асс] Белявского, я Вам говорил, что он мой друг.

      Благодарю, милые мои сестры, за то, что вы потрудились так хорошо вышить маленькие вещицы, а вас, милые Папаша и Мамаша, благодарю за деньги, которые вы нам послали. Поцелуйте за меня Сашу, Полю, Толю, Модю, Малю, Мину и Катю. Целую ручки… тете Лизе, сестрице и Настасье Петровне. Прощайте, милые Папаша и Мамаша.

      Прошу вашего Благословения. Ваш сын,

      П. Чайковский»[43].

      Особенно сильны его переживания, связанные с воспоминаниями о совместном музицировании с матерью:

      «Недавно я играл в Училище на рояле. Я начал играть “Соловья” и вдруг вспомнил, как играл эту пьесу раньше. Ужасная грусть овладела мною, то я вспоминал, как играл ее в Алапаеве вечером и вы слушали, то, как играл ее 4 года тому назад в С.-Петербурге с моим учителем г. Филипповым, то вспомнил, как вы пели эту вещь со мной вместе, одним словом, вспомнил, что это всегда была ваша любимая вещь. Но вскоре появилась новая надежда в моей душе: я верю, в такой-то день или в такую-то ночь вы снова приедете, и я снова буду в родном доме»[44].

      На выходные и праздники Петю вместе со старшим братом Николаем забирал в свою семью Модест Алексеевич Вакар – друг Ильи Петровича и «обязанности попечителя… исполнял в высшей степени добросовестно и охотно»[45].

      Вакар не просто заботился о мальчиках, благодаря ему Чайковский регулярно посещал театры. Был знаком не только с оперой, но и с балетом. Так, 15/27 октября 1850 года Петя в петербургском Большом театре смотрел балет «Жизель». В тот вечер главную партию танцевала первая исполнительница этой роли в премьерном спектакле в Париже (1841), прославленная итальянская балерина Карлотта Гризи.

      Но нежданно в дом Вакаров пришла беда, невольным виновником которой стал Петр Чайковский. В октябре 1850 года Петр из-за карантина в училище провел пять недель у Вакаров:

      «Я до сих пор еще у Модеста Алексеевича, сегодня ровно неделя, оттого что в классе скарлатина. <…> Я очень скучаю, милая Мамашенька и Папаша, но Модест Алексеевич такой добрый и Надежда Платоновна также, что я утешаю себя этим. В прошлое воскресенье я был с ними в балете»

42

Чайковский П. И. ПСС. Т. 5. С. 15.

43

Там же. С. 27.

44

Там же. С. 48.

45

Чайковский М. И. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Т. 1. С. 62.