Иван Барков. Наталья Михайлова

дожить не успел, мне допеть не успеть[79].

      Барков был похож на Владимира Высоцкого. Об этом можно судить по гравюре А. А. Осипова с оригинала неизвестного художника, предназначенной для «Пантеона русских авторов» 1801 года (издание Платона Бекетова). Энергичный поворот головы, высокий лоб, волевой подбородок, умные глаза. И длинные волнистые волосы…

      Он родился в семье священника в Петербурге. Известно, что у него была сестра. Она жила под Петербургом в Сестрорецке, и Барков, уже будучи взрослым, ездил к ней. Вообще-то в семьях священников обычно было много детей, так что возможно, что и братья у Баркова имелись.

      Детство, скорее всего, как у всех. Ранние впечатления бытия, летом – плавание в реке, вылазки в лес по грибы и ягоды, зимой – игра в снежки, катание с горок на санках.

      В доме Баркова, конечно же, соблюдали посты и церковные праздники, исправно молились. Наверное, будущий поэт помогал отцу в церкви, пел на клиросе.

      Возможно, именно отец обучил Баркова грамоте. Сначала ребенок запоминал буквы, затем по складам читал азбуку. Ну а потом – Часослов, по которому учил молитвы, потом – Псалтырь. А там, глядишь, и Новый Завет…

      В 1744 году Баркова определили в духовную семинарию при Александро-Невском монастыре в Петербурге. Как писал историк Петербурга А. И. Богданов, который завершил свой труд о Северной столице в 1749–1751 годах, в семинарии «обучаются дети здешняго Санктпетербурга священнаго чина по латыни, по гречески и по еврейски, также философии и богословии, которые, обучаясь, производятся в священный чин»[80]. Таким образом, путь сына священника, которому в 1744 году должно было исполниться 12 лет, был предначертан – «в священный чин», и никуда иначе.

      Во время учебы Баркова в семинарии ректором там был иеромонах Гавриил (Кременецкий).

      Среди преподавателей выделялся Адам Селлий, датчанин, сын аптекаря. Он занимался медициной, а затем его заинтересовало богословие. Его пригласили в семинарию в 1734 году. Он преподавал латинский язык, а также взял на себя обучение семинаристов русскому чтению и письму, арифметике и пению. Известно, что Селлий был заикой. Трудно сказать, насколько он преуспел на педагогическом поприще. О методах его преподавания сохранились следующие сведения:

      «Сказавшегося 3 недели больным ученика Селлий, по его собственным словам, “служительским хлебом и розгами в прежнее здоровье привел”. А затем, за его речи, будто его Селлий неверно и плохо учит, он “укреплял ему получше ученыя вещи плетьми, дабы он их не позабыл”»[81].

      В 1737 году Селлий на некоторое время покидал семинарию, но вскоре вернулся в монастырь, занялся трудами, посвященными главным образом истории русской церкви. В 1744 году он принял православие. В 1745 году пострижен в монашество с именем Никодим и в том же 1745 году, 7 декабря, скончался и был погребен в Александро-Невском монастыре. Барков, как и другие семинаристы, мог быть на его отпевании и погребении.

      Вместе с Барковым в семинарии обучались еще 73 ученика[82].

      «На содержание Семинарии… шли деньги, получаемые за “гробокопательныя места”, но их было недостаточно.

      Выдачи

79

Высоцкий В. Каюсь! Каюсь! Каюсь! СПб., 2017. С. 12.

80

Богданов А. И. Описание Санктпетербурга. 1749–1751. С. 312.

81

Рункевич С. Т. Александро-Невская Лавра. 1713–1913. СПб., 1913. С. 507.

82

См.: Там же. С. 751.