Виктор Васнецов. Екатерина Скоробогачева

Заметно желание навеять на всю картину поэтический колорит. Вокруг мертвецов поднимаются полевые цветы, на небе светит луна; в природе тишина и спокойствие; темная летняя ночь, и среди этой ночи “пир докончили храбрые Русичи: сваты напоиша, а сами полегоша за землю Русскую”. Отчего же картина Васнецова производит отталкивающее впечатление? Отчего зрителю нужно преодолеть себя, чтобы, так сказать, путем рассудка и анализа открыть картине некоторый доступ к чувству? Оттого, что в картине отведено слишком большое место “кадаверизму”[156]. Оттого, что художник, избрав сюжет более или менее фантастический, поэтический, отвлеченный, вы можете назвать его как хотите, не воспользовался при его изображении теми средствами, которыми живопись обладает для передачи такого рода сюжетов точно так же, как обладает такими средствами народный язык»[157].

      Отзыв, приведенный в «Русской газете» был явно противоречив: «Васнецов выставил две картины, доказывающие, что этот художник двигается гигантскими шагами вперед. Разрабатываемому им сказочному миру трудно сочувствовать в наш реальный век…»[158]. Отрицательно отнесся к картине и Владимир Стасов и некоторые художники-передвижники во главе с Григорием Мясоедовым, выступившие против экспонирования «Побоища» на VIII Передвижной выставке.

      Однако по прошествии времени тонко, доброжелательно характеризует новаторское полотно Васнецова Игорь Грабарь: «Когда москвичи увидали в 1880 г. его картину “После побоища Игоря Святославич а с половцами” они впервые почувствовали, что от этого искусства действительно Русью пахнет»[159]. Сказки для Васнецова, в том числе его живописные сказки, явленные на листах и холстах, становились особой реальностью духовного мира, во многом противопоставленному миру окружающему, наделялись символичностью, иносказательными подтекстами. Через сказочные, былинные образы он доносил до зрителя свое понимание мира добра и гармонии, наделенного в восприятии Виктора Михайловича высшей ценностью, а потому свои задачи художника трактовал в приложении к достижению высшей цели искусства – преображении души человека.

      Положительных оценок его творчества звучало немало. Многие художники разделяли точку зрения Павла Чистякова на необычное полотно Васнецова. Илья Репин назвал картину «После побоища…» «вещью прекрасной, поэтической и глубоко национальной»[160]. Крамской писал Репину: «…трудно Васнецову пробить кору рутины художественных вкусов. Его картина не скоро будет понята. Она то нравится, то нет, а между тем вещь удивительная»[161].

      Художника поддерживали коллеги, друзья и, конечно, его семейный круг, в том числе братья. В 1878 году Виктор Васнецов написал портрет Аполлинария. На полотне предстает еще совсем молодой человек с серьезным, несколько аскетичным лицом, задумчивым взглядом, утонченной наружностью, с фолиантом в руках. Александр Бенуа писал об Аполлинарии Васнецове:

      «Мне нравились его довольно

156

Вероятно, произвольно образованный критиком термин от наименования «кадаверин» (лат. cadaver – труп) – химическое соединение с выраженным трупным запахом.

157

Московские ведомости. 1880. № 119. 1 мая.

158

Русская газета. 1880. № 41. 30 апреля.

159

Цит. по: Виктор Михайлович Васнецов: Сайт художника // http://www.vasnecov.ru

160

Письмо Репина Третьякову 20 марта 1880 г. // Репин И. Е. Письма И. Е. Репина: Переписка с П. М. Третьяковым. С. 46.

161

Цит. по: Виктор Михайлович Васнецов: Сайт художника // http://www.vasnecov.ru