Акушерка Аушвица. Основано на реальных событиях. Анна Стюарт

ахнула. Вверху было написано «Свидетельство о смерти», а внизу неразборчивым докторским почерком было вписано имя: Лия Пастернак.

      – Лия! – ахнула она, пытаясь что-то понять.

      Утром сестра была дома, собиралась на работу. Последние несколько дней она сильно волновалась, переживая из-за возвращения Ганса. Но пока все было спокойно. За зиму тысячи людей уехали поездами, и каждый раз семья думала, не отправить ли с ними Лию, но каждый раз решали, что лучше держаться вместе. Они молились за свою девочку, и Бог пока что хранил их. Но наступил 1942 год. Если Ганс вернется, времени не останется. Эстер снова и снова перечитывала зловещие слова. Руки ее дрожали. Даже нацисты не смогли бы за два часа кого-то убить и выписать свидетельство!

      Пытаясь собраться с мыслями, Эстер развернула письмо. Письмо было написано печатными буквами, но смысл был ясен:

      «Это свидетельство – пропуск для твоей сестры из гетто. Она не должна ехать поездами, потому что это совсем не то, что говорят. Есть те, кто ей поможет. Через два дня на фабрику твоего мужа прибудет телега, чтобы забрать груз военной формы. Если вы спрячете сестру под одеждой, наш человек вывезет ее из гетто. Властям вы представите это свидетельство. Вы должны оплакивать ее, но ваши сердца будут радоваться, потому что лично обеспечим ее безопасность, раздобудем новые документы и устроим в хороший дом. Молюсь, чтобы в скором времени вы воссоединились и были счастливы. Господь не оставит вас».

      Эстер снова и снова перечитывала письмо. Спрятать сестру под одеждой. Представить свидетельство. Горевать. Смогут ли они? Ваши сердца возрадуются – конечно, они возрадуются.

      Эстер пришлось работать довольно долго, но потом она нашла предлог, чтобы уйти. Она бегом побежала домой, к матери.

      – Мы сможем вызволить Лию! Через два дня! Мы должны сказать ей сегодня. Скажи, чтобы она притворилась больной и вернулась домой. И нам нужно поговорить с Филиппом.

      Мама перепугалась. Эстер понимала ее чувства, но им предложили спасение, и за эту возможность следовало ухватиться обеими руками. Она усадила Рут и терпеливо прочла ей письмо, а потом разорвала на мелкие кусочки и закопала клочки в золе камина. Свидетельство о смерти она спрятала над балкой на чердаке. Два дня! У них всего два дня! Сердце ее отчаянно колотилось. Она боялась, что так и будет, пока она не увидит, как телега выезжает за ворота гетто вместе с ее сестрой.

      Той ночью они строили планы. Рут передала Лии, чтобы та начала кашлять. Когда девушка услышала, как два эсэсовца говорят о скором возвращении друга Ганса, воображаемая «болезнь» стала почти настоящей. Начальник отправил ее домой пораньше – почти неслыханное дело! Невыносимо было слушать постоянный кашель и видеть, как она кутается в драное одеяло. Лия выглядела так жалко, что Эстер почти поверила, что она на грани смерти.

      – Ты должна быть смелой, Лия. Ты должна быть смелой и спокойной. Очень, очень спокойной. Ты сможешь?

      Сестра посмотрела на нее серыми глазами, в которых плескался страх,