Акушерка Аушвица. Основано на реальных событиях. Анна Стюарт

смерть.

      – Они их убивают? – ахнул Якуб.

      – Да, душат газом. Меня бесит, что я, доктор, ну или почти доктор, пробиваю билеты мерзким немцам, которые держат людей в загонах, словно животных. Ведь я должен был бы помогать этим людям. Это чудовищная жестокость. Нет, не жестокость, варварство!

      Ана сжала руку сына. Это ее вина. Она первой подумала о гетто, и теперь они сядут за рождественский стол, терзаясь чувством вины.

      – Может, мы сядем? – предложила она.

      Они сели, но даже Якуб замешкался. Они с чувством неловкости смотрели на шестой стул, за рождественским столом традиционно предназначавшийся случайному прохожему, которому негде отметить праздник.

      – Мы должны им помочь, – сказал Бронислав. – В больнице я могу достать лекарства. Нужно лишь найти способ передать их в гетто.

      – Эстер может помочь, – ответила Ана. – Только если это не слишком опасно.

      – Что слишком опасно? – спросил Александр.

      Ана сглотнула.

      – Они могут ее застрелить?

      – Могут. – Сын закусил губу. – Но она будет осторожна. Я знаю нужных людей.

      Он сказал это так тихо, что Ане показалось, что она ослышалась.

      – Людей в гетто?

      – И в гетто, и в городе. Хорошие люди хотят помочь.

      – И утереть нос этим нацистским ублюдкам, – добавил Якуб.

      – Якуб! – возмутился Бартек.

      – А ты разве думаешь иначе?

      Ана заметила, что муж на противоположном конце стола начал ерзать, и всмотрелась в его лицо. Разговор принял рискованный оборот. Семейный ужин неожиданно превратился в нечто иное.

      – Нам следует не «утереть им нос», – сказал Бартек, – а отправить их в небытие.

      Ана замерла. Никогда еще она не слышала подобных яростных слов от своего миролюбивого мужа. В его глазах она читала сильнейшие эмоции – гордость, потребность в одобрении и, возможно, страх. Ана улыбнулась.

      – По крайней мере, изгнать их из Польши, – сказала она.

      Бартек фыркнул.

      – Именно, дорогая. Из Польши, из Германии, отовсюду, где достойные люди пытаются просто и спокойно жить. Это никому не нужно… такая ненависть. Разве не сказал Иисус: «Возлюби ближнего своего»? Разве он не призывает нас уподобиться доброму самаритянину и помогать тем, кто оказался в тяжелом положении, какова бы ни была их вера? Разве не был он рожден, чтобы нести мир всем людям?

      Они смотрели друг на друга. На столе ярким рубином пылал суп, и карп сиял золотом. Столько богатств на одном столе – а всего в нескольких кварталах отсюда люди голодают. Якуб вскочил.

      – Мы все знаем, что нужно делать!

      Родители посмотрели на этого пылкого восемнадцатилетнего юношу, который только что радостно потирал руки при виде праздничного стола.

      – И что же? – удивленно спросила Ана.

      – Мы должны собрать эту еду и отнести в гетто. Сегодня Рождество, мы должны делиться. Люди никогда еще не оказывались в такой нужде. –