Под флагом Корабля дураков. А. Т.

тогда, когда смог ощутить, что сестра действительно не принимает участия в Великом Делании.

      Свою версию «что такое человек» я написал достаточно быстро, после чего, по словам Дейдры: «просто вызвал огонь на себя, и огрызался. Это не дискуссия».

      Александра изложила свою версию: «человек – это машина для трансформации Реальности в Иллюзию». Хвостатый был, как обычно, глубок, он рассматривал человеческие качества как инструмент, с помощью которого поднимаются по духовной лестнице, и выделял сострадание, прощение, сознание, волю.

      В начале семинара Звездочет задал участникам вопрос: «Что будет, если человек упадет с лестницы?» На наши трагические версии он с некоторым разочарованием произнес: «Зачем же вы человека-то хороните? Правильный вопрос: на какой ступени лестницы этот человек стоял?»

      Во второй день семинара заданием для театральных постановок была тема «Волшебное изобретение»: нужно было придумать нечто такое, чего в этом мире еще нет. В тот период на семинарах Звездочета это упражнение было нередким гостем. Как он отмечал: иногда то, что придумывали на семинарах, потом действительно появлялось в жизни.

      На том семинаре я все время старался поддеть Звездочета, уличить его в какой-нибудь ошибке. По рассказам Дей, Звездочет после окончания семинара весь вечер беззлобно посмеивался над моими напрасными потугами. Для меня же этот семинар стал памятен еще и тем, как вечером первого дня Звездочет выбирал из зала людей для простой актерской импровизации: меня обуял такой страх, что я убежал из зала и спрятался в туалете.

      Завершался семинар двумя практиками: достаточно стандартным стоянием со свечой, и необычным заданием написать письмо самому себе. Второй практике предшествовала серьезная подготовка, результат по желанию можно было прочесть в кругу, и Звездочет особо подчеркнул: что бы не прозвучало сейчас, никто не имеет права хоть как-то осуждать человека, потому что это написано в совершенно особом состоянии.

      Из-за слез часть текста своего письма я пропустил, в результате как минимум у Дей возникло ложное понимание, о котором она однажды шутливо намекнула в разговоре. Обвинение было тяжелым, и меня это долго потом угнетало, и хотелось показать ей тетрадь с полным текстом, но в то время это уже было бессмысленно.

      После семинара я не хотел ни с кем общаться, быстро ушел один. А дома были в гостях родственники, практически моментально я выпал из того состояния, в котором приехал. Меня снова окружало плотное душное пространство родного дома.

      Предыдущий семинар Звездочета прошел под музыку Loreena McKennitt: «The book of secrets» и «The mask and mirror», на этом же семинаре весь второй день прошел под мою кассету Dead can dance «Into the labyrinth». Звездочет говорил: «Если хотите поработать с пространством перед занятием, то поставьте буквально на пару минут какую-нибудь запись, которая играла на семинаре. Этого будет достаточно». Прямо с порога я теперь крутил в голове композиции этого альбома и вынимал из шкафа и складывал в большую сумку «эзотерику в мягких обложках», книги Ошо, Кришнамурти, всякую