Власть меча. Уилбур Смит

любые отклонения от оригинала или напоминал отцу о пропущенных подробностях.

      – Что ж, – начал Лотар, – когда английский король Георг V в 1914 году предательски объявил войну германскому кайзеру Вильгельму, мы с твоим дедом знали, в чем наш долг. Мы попрощались с твоей бабушкой…

      – Какого цвета были волосы у моей бабушки? – спросил Манфред.

      – У твоей бабушки, красивой и благородной немецкой женщины, волосы были цвета спелой пшеницы на солнце.

      – Точно как мои, – подсказывал отцу Манфред.

      – Точно как твои, – улыбнулся Лотар. – И мы с дедушкой сели на боевых коней и присоединились к генералу Марицу и его шестистам героям на берегах Оранжевой реки, где генерал собирался выступить против старого Слима, Янни Сматса.

      Слово «слим» на африкаансе означает «предатель» или «изменник», и Манфред энергично кивнул.

      – Дальше, па, дальше!

      Когда Лотар дошел до описания первой битвы, в которой войска Янни Сматса с помощью пулеметов и артиллерии разгромили повстанцев, глаза мальчика затуманила печаль.

      – Но вы сражались как черти, правда, па?

      – Мы сражались отчаянно, но врагов было слишком много, и у них были большие пушки и пулеметы. Твоего деда ранило в живот. Я положил его на лошадь и увез с поля боя.

      На глазах мальчика засверкали крупные слезы.

      – Умирая, твой дедушка достал из седельной сумки, на которой лежал головой, старую черную Библию и заставил меня дать на этой книге клятву.

      – Я знаю клятву, – перебил его Манфред. – Можно, я ее скажу?

      – Говори, – согласился Лотар.

      – Дедушка сказал: «Обещай мне, сын мой, обещай, положив руку на эту книгу, что война с англичанами никогда не кончится».

      – Да, – кивнул Лотар. – Я дал умирающему отцу эту торжественную клятву.

      Он взял руку мальчика и крепко сжал.

      Настроение разрушил старый да Сильва; он закашлялся, отхаркиваясь, и плюнул через окно рубки.

      – Стыдись: ты забиваешь мальчику голову ненавистью и смертью, – сказал он, и Лотар резко встал.

      – Попридержи язык, старик, – предупредил он. – Это не твое дело.

      – Хвала Святой Деве, – проворчал да Сильва, – ибо это настоящая дьявольщина.

      Лотар нахмурился и отвернулся от него.

      – Манфред, на сегодня достаточно. Убери книги.

      Он вышел из рубки и поднялся на ее крышу. Удобно устроившись у комингса, достал из верхнего кармана длинную черную сигару, откусил кончик, выплюнул его за борт и похлопал по карманам в поисках спичек. Мальчик высунул голову из-за комингса и, когда отец не отослал его (иногда Лотар бывал мрачен и хотел остаться один), подобрался и сел рядом.

      Лотар ладонями защищал от ветра огонек спички; он глубоко затянулся, потом поднял спичку, и ветер тут же погасил ее. Лотар бросил спичку за борт и небрежно положил руку на плечо сына.

      Мальчик вздрогнул от удовольствия – отец не баловал его лаской – и замер, едва дыша, чтобы не испортить мгновение.

      Маленький флот приблизился к суше и обогнул северный рог залива.