Наследница Драконьего перевала. Инна Дворцова

ещё почему? – грозно наступает на него Молли, а я смотрю на их противостояние сквозь ресницы. Оказывается, когда ты лежишь, прекрасный обзор.

      – Она женщина, – говорит он таким тоном, словно выплёвывает какую-то гадость, по недоразумению попавшую в рот.

      – Леди Катриона вдова главы клана Макхью, – с гордостью произносит, будто это она леди Катриона, а не я. – В клане нет ни одного подходящего мужчины, чтобы возглавить нас.

      – Это не аргумент, – отмахивается доктор Вейн.

      – Да неужели? Вспомните-ка королеву Гвендолин, которая стала во главе страны, – наседает со своей правотой Молли, – а она, между прочим, даже не вдова была.

      – У королевы была другая ситуация, – упрямится доктор, – либо монастырь, либо мятеж. И, строго говоря, она была регентом при несовершеннолетнем короле Кейноре.

      Я не хочу больше слушать экскурс в историю государства, меня больше волнует моя история с магией. Приходит пора «воскреснуть», и я издаю страдальческий стон.

      Ко мне тут же бросается Молли, бормоча нелестные слова в адрес доктора Вейна.

      – Что со мной? – говорю вроде бы нормально, но из горла выходит какой-то прокуренный сиплый голос.

      Усталость неимоверная. Я не могу даже руку поднять. С огромным трудом поднимаю веки.

      – Вы истощили свой магический резерв, – обыденно, словно о том, что я порвала платье, произносит доктор.

      – Мне снилось странное, – выдавливаю я из себя.

      – Скорее всего, это был не сон, а действие магии, – успокаивает меня доктор, но от такого объяснения легче ни черта не становится.

      Вот, значит, как. Всё же магия. А я так надеялась, что просто потеряла сознание из-за шишки на голове.

      Тогда вопрос к Молли, а такой ли слабый дар был у Катрионы? Я далека от всего магического, но даже я понимаю, что тут сильное магическое воздействие.

      – Я думаю, что милорд тоже имеет магический дар и, соединившись, ваши магии, дали вот такой результат, – рассуждает вслух доктор Вейн.

      – Раздери меня горгулья, вы правы, доктор, – впервые с того момента, как я увидела милорда в замке, он заговорил. – У меня, естественно, тоже есть магия, и я даже умею ею пользоваться.

      Голос у него уже достаточно бодренький в отличие от меня. Высосал, вампирёныш, мою магию, и стало лучше.

      – Раз шутите, значит, выздоравливаете, – ободряет его доктор.

      Только мне кажется, что он не нуждается в ободрении. Райтон такой самодостаточный, что даже оторопь берёт.

      – Какая у вас магия? – сиплю я, как хронический курильщик, а Молли подаёт мне кубок с каким-то питьём. Я делаю глоток и наслаждаюсь. Он похож на горячий глинтвейн со специями. Как же хорошо и мне, и горлу.

      – Очень древняя магия, – спокойно говорит он, как о чём-то само собой разумеющемся, – такой уже нет в вашем мире.

      Стоп, что значит «в вашем»? А его какой тогда? Что за оговорка такая странная? Прав был сосед, видимо, непростой гость у нас. Но будь я проклята, если позволю Мэтью Макинтайру украсть моё приключение.

      Я,