Сбывшаяся мечта. Сборник психологических сказок. Анна Ивановна Иванова

первые пятилетки,

      Раскочегаривали индустриализации паровоз.

      Дома, когда отдых, наконец, выдавался,

      Соседи целой общиной у радиоприемников собирались,

      Были здесь и стар, и млад.

      Новости слушали и к культуре приобщались.

      Слушали подряд все классические оперы.

      Слово боялись из партии пропустить.

      Хоть глаза не видели, но воображение дорисовывало

      Всё, что в спектакле происходило

      А потом, под впечатлением,

      Распевали, даже дети,

      Из «Онегина» арию Ленского,

      Или об изменчивых красавицах Риголетто

      Так любил подтрунивать Минька

      Над соседской девчонкой Олюшкой.

      (Она хоть старше немного была,

      Но такая красивая! Просто что-то!)

      «Я люблю вас Ольга! Я люблю вас, Ольга!»

      Девчонка только развернётся, чтоб приставалу отходить

      Холщовой сумкой с учебниками, а он – в бега.

      Догони, попробуй! Уже и след простыл его!

      Уже позднее по воскресеньям в клубе кино

      Стали показывать.

      Чаплин,«Багдадский вор»,

      «Большой вальс»…

      «Тарам_тарам_тарам-пам-пам,

      Тарам_тарам_тарам-пам-пам»…

      А в сорок первом нагрянула война.

      Настала для страны година грозная.

      Пошел мальчишка в райвоенкомат.

      Он сразу повзрослел и стал серьёзным.

      Вдруг, в лихолетье отступлений,

      В землянке низенькой сырой

      Знакомое услышал пенье:

      Вальс Штрауса тихонько напевала Оля.

      Ошеломительная встреча,

      Рывок сердец. Биенье в унисон.

      Стал для девчонки с парнем этот вечер

      Иного измерения основой,

      Когда нет «я», а только «мы».

      И никого вокруг, а только «мы».

      Глаза-в-глаза… есть только «мы».

      В одном дыханье и порыве, только «мы»…

      Над полем промелькнула тень от Мессершмитта,

      И очередью пули резанули,

      А Ольга, телом Мишиным укрытая,

      Сначала не поверила, очнувшись,

      Что всё ещё жива,

      И что кругом – затишье,

      А после поняла,

      Что Миша тоже дышит.

      К землянке санитарной

      Дотащить бы надо.

      Там обработать раны,

      Спасти любимого солдата.

      И Оля, упираясь в землю,

      Сцепила зубы (и откуда силы взялись!)

      Доставила парнишку к медикам,

      А после операции тихонько пела, над бойцом склонясь…

      И Михаил, когда открыл глаза,

      Сказал: «Любимая, не плачь!

      Теперь, когда мы вместе, знаю,

      Ни смерти нет, ни горя, ни печали!»…

      А я, для Рода излагая эту сказку,

      Слова великие желаю повторить

      Вслед за Евгением Львовичем Шварцем:

      «Слава храбрецам, которые осмеливаются любить,

      зная, что всему этому придёт конец.

      Слава безумцам, которые живут себе,

      как будто бы они бессмертны!»

      («Обыкновенное