Томас С. Элиот. Поэт Чистилища. Сергей Соловьев

происхождения, а мать – настоящая индуска, «хинди». Жил он в Нью-Йорке и приезжал в Гарвард только на занятия, поэтому старался записываться лишь на лекции, читавшиеся по вторникам и четвергам, подобно вымышленному Голдкостидесу.

      Робинсон был яхтсменом-энтузиастом. Рослый, тяжелый Моррис считался легким в общении, любил хорошо поесть, выпить и послушать музыку, но мало интересовался литературой. После Гарварда он стал брокером на Уолл-стрит. Позже он взял в свадебное путешествие подаренный автором экземпляр «Бесплодной земли»[54], поэмы, сделавшей Элиота знаменитым, объявил «чушью» и выкинул из окна поезда. Тем не менее дружбу с ним Элиот ценил и переписывался с Моррисом до его смерти в 1954 году[55].

      Важной стороной гарвардской социальной жизни являлись клубы, и Том вступил сразу в несколько. К слову, в студенческом Гарварде, в отличие от Бостона, действовал «сухой закон», но он не распространялся на клубы. Почти сразу он стал членом Southern Club – ведь Сент-Луис это почти Юг. В начале второго курса его приняли в элитный Digamma (это название одной из архаических греческих букв, «двойной гаммы»). Незадолго до получения диплома он вступил в Stilus Club и Signet Society – их названия подчеркивали интерес к литературе. Все эти клубы были чисто мужскими.

      В Southern Club, как позже вспоминал сам Элиот, «в основном дулись в покер и чертовски много пили». Это могло быть одной из причин провалов Тома на первом курсе. В Digamma состояло много спортсменов и требовалось проходить секретный ритуал инициации. Товарищами Тома по клубу были Ван Вик Брукс, в будущем – литературный критик и историк литературы, Гарольд Петерс, увлекавшийся парусным спортом – это с ним Тому пришлось питаться омарами на острове, – и многие другие, например его второй сосед Робинсон и Леон Литтл, также энтузиасты хождения под парусом. Всего с курса Тома в Digamma вступило 17 человек. В 1908/1909 году Тома избрали казначеем клуба. По воспоминаниям Литтла, обязанности казначея вызывали у Тома отвращение, но опыт пригодился, когда позже ему пришлось работать в банке.

      Все это соответствовало традициям становления «настоящего гарвардца». Стоит привести пространную цитату, описывающую студенческий быт на 22 Russell Hall. Область неустойчивого равновесия, островок покоя в середине первой половины жизни – детство закончилось, треволнения первокурсника остались позади, будущее еще не определилось. Описание принадлежит Т. С. Мэтьюзу (некоторые мелочи могут быть плодом его фантазии).

      Гостиная «была хорошо освещена: посреди потолка висела люстра, приспособленная для освещения газом и электричеством; на стене были как электрическая розетка, так и краник для газа; на столике у камина стояла “студенческая лампа” под зеленым стеклянным абажуром в стиле art noveau. На столике, заставленном табачными жестянками, рядом с небольшой стопкой книг лежала газета “Saturday Evening Post» (должно быть, Морриса); по другую сторону от камина находилась маленькая этажерка для книг в форме усеченной пирамиды, с энциклопедией и подборкой “классиков” (должно быть, Элиота). Большой восточный ковер покрывал большую часть пола.

54

«The Waste Land». В дальнейшем поэма упоминается весьма часто и будет использоваться сокращение TWL. «Бесплодная земля» – обычный перевод этого названия.

55

Matthews. P. 24.