Ванильный альбом. II. Владимир Мороз

грозно взглянул на стоявшую около стенки женщину.

      – Тьфу, – сплюнула та и ушла за тряпкой. Хозяин квартиры очень трепетно относился к чистоте, требуя идеального порядка.

      – Наташа, – Василий пьяным взглядом уставился на жену, – в кармане квитанция. Сходи на почту, забери посылку. Мне новая книга о лошадях пришла. Про орловскую породу, полгода ждал, страсть как не терпится полистать.

      – Хорошо, сделаю. – Супруга присела рядом. – Васенька, не обижай больше Шурочку. Вы ж, почитай, из одной деревни. Она тебя ещё подростком в рваных портках знала, когда пастухом работал. Она же хорошая, работящая. Неужто власть и богатство тебя так испортили?

      – Не дури! – огрызнулся Василий, зацепив вилкой кусок сала. – Голожопая юность прошла, теперь можно и нормально пожить. Кстати, заскочи на обратном пути в наш магазин, отоварь карточки, Петя говорил, что астраханскую икорку должны завезти. И ещё возьми полкило копчёного окорока – хорошо идёт.

      – Так Петра Ивановича вроде месяц как уволили, – всплеснула руками Наталья. – Где ты этого алкаша встретил? Сам спился и тебя за собой потянет! – запричитала она. – А нам с детьми как потом жить?

      – Не скули. – Вася легонько ударил ладонью по столу, от чего хрустальные стопочки испуганно зазвенели, перекликаясь между собой.

      – Петя оказался слабаком, поэтому и уволили. Сейчас такой худой стал, как спичка. Думаю, долго не протянет. Он же очень любил свою работу, только от неё и получал удовольствие. Ты бы видела, какой смурной ходил, когда нечем было заняться. Но последнее время стал срываться. Недавно так в раж вошёл, что едва Попова – начальника одного отдела – на другой свет не отправил, когда тот случайно зашёл полюбоваться работой Петра. Поэтому и отправили на пенсию – от греха подальше. Хотя мне бы он в командировке точно пригодился. Как ни крути, а такой работоспособностью не каждый похвастаться может.

      – А с виду такой добрый, на вахтёра театра похож, – закачала головой Наталья, затем встала со стула. – Ладно, ты иди, отсыпайся, а я на почту, там с утра очередей поменьше.

      Шура, протёршая пол, вышла из комнаты, и Василий, выпив ещё одну стопочку, закусил и отправился спать.

      – Чтобы сон был крепче, – оправдал он себя, переодеваясь в пижаму.

      Ближе к вечеру Наталья разбудила мужа, и вскоре тот, посвежевший, выбритый и надраенный, как лакированный ботинок, сидел за столом. Сытно поужинав, переместился на диван, прихватив с собой принесённую с почты бандероль. Судорожно разорвал упаковочную бумагу, добираясь до вожделенной книги.

      – Вот они, мои лошадки. – Лицо Василия источало сплошное удовольствие. – Ну разве можно таких не любить? Смотри, Катюха, – подозвав дочку, он принялся показывать ей картинки, – какая грация, красота, совершенство! Вот пойду на пенсию, перееду жить на дачу, заведу себе парочку таких красавцев. Каждый день буду обкатывать, в реке мыть да сахарком баловать. Ты знаешь, как они губы делают, когда вкуснятину из рук берут?

      – Покажи, – рассмеялась дочка, – у тебя так забавно выходит.

      – Пффф, –