Сталин. Том 1. Парадоксы власти. 1878–1928. Книги 1 и 2. Стивен Коткин

того, в том революционном году большинство консерваторов было захвачено врасплох и не имело намерения выходить на политическую арену, не говоря уже о том, чтобы диктовать на ней свою волю. Однако Союз русского народа повел себя иначе [455]. В рядах этого движения, самого выдающегося из множества организаций правого толка, возникавших в России, придворные, лица свободных профессий и духовенство – включая многих преподавателей старой Тифлисской семинарии, в которой учился молодой Сталин, – соседствовали с мещанами, рабочими и крестьянами. Союз русского народа, опиравшийся как на патриотов, так и на разочарованных и дезориентированных, сумел сплотить низшие и средние слои общества на борьбу «за веру, царя и отечество», не допустив их перехода в лагерь левых [456]. Перед царским режимом, загнанным в тупик оппозицией со стороны правого истеблишмента в Думе и в Государственном совете, как будто бы открылся выход, заключавшийся в мобилизации низов.

      Союз русского народа способствовал становлению нового типа политики правого толка – нового не только для России, но и для большей части мира, – политики, ориентированной на массы, общественные пространства и прямые действия, фашизма avant la lettre [457]. Рядовые члены и вожди Союза – такие, как внук бессарабского сельского священника Владимир Пуришкевич, имевший привычку заявлять: «Правее меня – только стенка!» – выступали против либерализма, капитализма и евреев (во всем этом, по их мнению, Россия не нуждалась) [458]. Они подчеркивали уникальность исторического пути России, отвергали Европу как образец, провозглашали необходимость приоритета православных перед евреями и католиками (поляками) и требовали «возрождения» русских традиций. Союз выражал презрение к правительству России за его трусливую поглощенность вопросом собственной безопасности, усматривая в этом признак нехватки воли для расправы с либералами (и социалистами). Кроме того, Союз испытывал отвращение к модернизации государства, считая ее равносильной социалистической революции. По мнению членов Союза, страной должен был править один лишь самодержец, а не бюрократия и тем более не Дума. В рядах Союза состояло много представителей правых экстремистов-черносотенцев, получивших печальную известность благодаря своим погромам, жертвами которых становились евреи, проживавшие в черте оседлости, и участием, наряду с царскими войсками, в подавлении революционных выступлений рабочих и крестьян. Русские правые всех оттенков, поначалу медленно раскачивавшиеся, развернули ошеломляюще мощную кампанию, в огромном количестве распространяя брошюры и газеты, проводя митинги во имя защиты самодержавия, православия и народности от евреев и таких вредных европейских влияний, как конституционализм западного типа.

      Социалисты империи не уклонялись от противостояния этой правой волне. Социалисты под угрозой левых контрдемонстраций нередко вынуждали Союз русского народа к проведению собраний за закрытыми дверями, а

455

Rogger, “Formation of the Russian Right: 1900–1906,” 66–94.

456

Lowe, “Political Symbols.” См. также: “Reactionary Politics in Russia”; Brock, “Theory and Practice.”

457

Brunn and Mamatey, World in the Twentieth Century, 891. Единственным аналогом того времени являлась наблюдавшаяся в конце XIX – начале XX в. мобилизация рабочих и низов среднего класса на уличные выступления и голосование за нужных кандидатов, проводившаяся под правыми знаменами в габсбургской Вене, столице еще одной многоязычной империи, также представлявшей собой династическую монархию и имевшей многочисленное еврейское население: Schorske, Fin-de-Siecle Vienna, 116–80. [Avant la lettre (фр.) – до появления названия. Имеется в виду, что термина «фашизм» в то время еще не существовало. – Прим. науч. ред.]

458

Любош. Русский фашист.