Путь менталиста. Часть четвертая. Екатерина Боброва

активируется, лишь когда они хотят его применить. Поэтому я запретила им играть подобным образом. Хотя, боюсь, Первый что-то подозревает. Эти его подарки… Он их точно провоцирует. Его настойчивость, как и щедрость, меня пугают.

      Аль вспомнил плащ-невидимку. Прикусил губу, ощущая, как в голове складывается картинка, и она ему совсем не нравилась. Впрочем, мамины страхи преувеличены. Вряд ли Первый решится нанести вред детям, просто на какое-то время они станут его самыми любимыми племянниками.

      – Нет, мама, – Альгар покачал головой, – запрещать бесполезно. Магия не вода. Ее нельзя запереть. Любой силе – особенно той, которая растет, – нужен выход. Если они будут сдерживаться, ничем хорошим это не закончится. Начнут болеть.

      – Болеть? – побледнела Юля, и оба вспомнили недавнюю простуду Ильи – на ровном месте и без причины.

      – Покровительство ведь ввели по той же причине. Женщины, сдерживая себя, болели не переставая.

      Юля нервным жестом растерла лоб. Пожаловалась:

      – И почему мне это нигде не попалось на глаза?!

      Аль пожал плечами, попробовал успокоить:

      – Невозможно изучить все за несколько лет. К тому же на столь очевидных вещах обычно не заостряют внимание.

      Юля остановилась. Повернулась к нему. Прикусила губу.

      – И что мне делать?! – В голосе ассары засквозило отчаяние.

      Аль тоже остановился. Стряхнул налипший снег. Было тепло, и тот таял, едва достигнув земли, но ночью должно будет похолодать – может, тогда чуть задержится. Хотелось бы, чтобы вокруг было бело, когда выглянет солнце, и весь мир станет сверкающей белизной сокровищницей.

      – Доверься мне, мама. Я сегодня свожу их в зал силы – все равно он пустует, пока все готовятся к завтрашнему балу. Измотаю их хорошенько – на пару недель хватит. А когда вернемся домой, что-нибудь придумаем.

      Шагнул ближе, обнимая и ощущая себя по-настоящему взрослым. Мужчиной. Ведь он впервые смог взять на себя часть заботы об ассаре.

      Сердце защемило. На плечи навалился приятный груз ответственности. И мир изменился. Стал другим. Точнее, другим стал он, Совенок. И даже не Совенок. Альгар. Шестой. Будущий Столп Асмаса.

      «Я отплачу тебе за все, что ты для меня сделала», – подумал с нежностью.

      – Но Четвертому сказать придется, – добавил, отстранившись.

      Юля кивнула.

      Аль много думал о случившемся. То, что происходило с двойняшками, переворачивало с ног на голову все понятия о магии. И было непонятно, откуда и какую энергию черпают дети. И как реагировать, ведь никому другому повторить это явно не удастся. Да и надо ли? Сейчас в Асмасе все органично. Дар просыпается в пятнадцать, когда ребенок начинает что-то понимать и с ним можно договориться, объяснить. А в пять лет? Не все столь развиты, как двойняшки. Но то, что эти дети привлекут к себе внимание, было однозначно. И Аль понимал мамино желание ограничить круг посвященных лиц.

      Зимний бал был роскошным. Что и говорить, Сердце Зимы асмасцы любили.

      – Это