Плохие девочки попадают в Рай. Марина Индиви

стороны, спасибо, что не минипиг.

      – И почему же я дракон?

      – Драконы опасные. И они защищают свое.

      – То есть эта башня – наш дом?

      – Нет. Это твой офис.

      Сын заворачивается в одеяло и отворачивается. На этом мне бы что-то сказать, но мне нечего. Кроме того, что он в чем-то прав, но это совершенно недетский разговор.

Диана

      Никитос вернулся к десяти – со своей идиотской работы, на которую его выдернули посреди ночи. Один из его коллег уронил себе на ногу телевизор, поэтому срочно потребовался сменщик. А кто у нас всегда готов? Правильно, Мелехов. К тому моменту, как он вернулся, я собиралась в универ. Надо же мне иногда там появляться, чтобы преподы на сессии в лицо узнавали. А то некоторых заедает даже за бабло зачёты и экзамены ставить, такие они у нас правильные и принципиальные. И на маршрутках катаются. Стоя перед зеркалом, я дёрнула плечом, когда Мелехов попытался меня обнять и поинтересовалась:

      – Как прошла рабочая ночь?

      – Замечательно, – ответил он. – Во сколько вернёшься сегодня?

      Я посмотрела на его отражение и фыркнула.

      – Боюсь, что сегодня ты будешь не в состоянии обеспечить мне бурную ночь любви.

      Никитос сейчас выпьет кофе и поедет в свой универ, даже не отдохнув. Нравится корчить из себя героя – пожалуйста: сто раз ему говорила, чтобы бросал свою идиотскую работу и не маялся дурью. Денег у нас вроде как на все хватает, но нет же – мы гордые.

      – Дурацкое дело нехитрое, – отвечает он и уходит на кухню.

      – Выглядишь как жертва атомной войны, – заявляю я ему вслед.

      – Я тоже рад тебя видеть, – доносится до меня, когда я уже закрываю дверь.

      Час-два-три-четыре-пять – вышла девочка гулять. Пусто, пусто, пусто. Скучно. Никак и ни о чём. День плавно переходит в вечер, а вечер – в ночь, по классическому сценарию: универ, клуб, пять часов утра, когда я совсем не трезвая от алкоголя и сигарет вваливаюсь в квартиру, спотыкаюсь о порог и каким-то чудом успеваю зацепиться за дверной косяк, а потом – за вышедшего в коридор Никиту.

      – Когда ты начнёшь ложиться вовремя, – мрачно бормочу я.

      – Когда ты перестанешь искать приключения на свою задницу.

      Последняя фраза заставляет меня хихикнуть, а потом Мелехов отступает. Я выпускаю его плечо и всё-таки растягиваюсь в коридоре.

      – Великолепно, – говорит он, глядя на меня сверху вниз, – красотка, одно слово.

      – Иди ты.

      Я соскребаюсь с пола и ползу в душ. Раздеваться приходится осторожно – от того, что я пьяна, спину после вчерашнего все равно жжет. Стянув платье с зубовным скрежетом, я забрасываю его в стиральную машину.

      В дверях ванной нарисовывается Мелехов, и всё его внимание сейчас приковано к моей исполосованной спине.

      Оборачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом.

      – Что я могу сделать, чтобы ты перестала себя уродовать? – спрашивает он.

      – Ничего, – криво ухмыляюсь я, – смирись.

      Захлопываю дверь перед его носом и сбрасываю туфли, смотрю в зеркало и присвистываю. Да, похоже, я опять слетаю с катушек, как несколько