Земную жизнь пройдя. Елена Руденко

резко и поставил меня в тупик.

      – Простите, но сейчас я не могу ничего утверждать, – ответил я, – об этой трагедии мне известно лишь из газет.

      Ростоцкий, извинившись, кивнул.

      – Буду вам крайне признателен, если вы возьметесь за следствие, – произнес он, – не беспокойтесь, я напишу «куда следует» пару писем, и это «несчастье» вы будете расследовать как убийство…

      Я задумался. Ситуация, действительно, вызывала много вопросов.

      – У Коко было много врагов, – произнес Ростоцкий.

      – Позвольте, – прервал я его речь, – для начала дела вам следует рассказать мне все… Мне известно, что вы ненавидите Боровского, с которым помолвлена ваша сестра…

      – Я не пытаюсь скрывать свою ненависть. Хотя многие объясняют мою неприязнь ревностью брата, привыкшему к сестринской любви… Поверьте, я был бы счастлив, если бы Климентина вышла замуж за человека честного и благородного…

      – А в чем причина вашей уверенности в бесчестности Бобровского?

      Ростоцкий отвел взор. Я желал услышать правду. Догадка была проста. Не тайна, что Бобровский пользовался взаимностью Коко. Значит, Ростоцкий был отвергнут, и по понятным причинам возненавидел соперника. Сергей должен сам рассказать мне. Я не могу иметь дело с человеком, который нечестен со мною.

      – Он обманывал мою сестру, продолжая любовную связь с Коко, – ответил Ростоцкий, – я собирался рассказать все отцу, который расторг бы помолвку, не потерпев позора… Для отца стало бы величайшим оскорблением узнать, что его дочь променяли на салонную певицу. Увы, Климентина искренне верит, что Боровский прекратил встречи с Коко сразу же после знакомства с нею. Наивность!

      – Это все, что вы хотите сказать? – спросил я твердо.

      Чувствовалось – собеседник недоговаривает самое важное.

      – Могу добавить, что питал к Коко очень нежные чувства, – ответил он смущенно отведя взор.

      Теперь фрагменты сложились в ясную картину.

      – Какой ненависти в вас больше? – спросил я, – отвергнутого влюбленного или оскорбленного брата?

      – Не знаю, – честно ответил Ростоцкий, – Но к дьяволу мою ненависть к Бобровскому. Надеюсь, что сестра одумается! Меня более беспокоит убийца Коко, злодей на свободе…

      – Позвольте нескромный вопрос? А вы были готовы жениться на Коко?

      – Не раздумывая, – твердо ответил собеседник, – Я уже предлагал барышне стать моей женою, но Коко сказала, что не любит меня…

      Он тяжело вздохнул, сжав кулаки.

      – Вас не пугал гнев отца? Он мог лишить вас наследства и содержания.

      – Отец упрям, но я еще упрямей! – усмехнулся Серж. – Содержание? Я всегда смогу заработать себе на жизнь. А потеря светской роскоши, к которой я равнодушен, меня не пугает.

      – Вы настаиваете на том, чтобы я взялся за следствие, – вернулся я к главной теме беседы, – не преувеличиваете ли вы свои возможности? Полагаю, вам известно, что мне вверены только дела государственной важности.

      – Вскорости