Там, где ждут и ненавидят. Светлана Казакова

лесам дед бы вряд ли её отпустил, однако у неё всё равно возникло чувство, как будто приехала на дачу. И немного отпустила та непонятная тревога, которая появилась, когда они въехали на территорию санатория.

      Первым делом Андрей Никифорович показал внучке её комнату. Та оказалась маленькой и старомодно обставленной, как, впрочем, и весь дом, но довольно уютной. Над кроватью висел плюшевый ковёр с оленятами на прогулке, под потолком покачивалась старенькая хрустальная люстра с висюльками, а выкрашенный белой краской комод соседствовал с мрачным тёмно-коричневым шкафом.

      – Уж прости, телевизор у меня всего один, он в соседней комнате, – сказал дедушка, поставив на пол её дорожную сумку. – Переодевайся, если хочешь, и приходи на кухню. Проголодалась, наверное.

      Её желудок ответил громким урчанием, и Аня смущённо улыбнулась. Она не могла чувствовать себя рядом с дедом так же свободно, как с родителями, слишком уж мало они были знакомы и плохо друг друга знали. Но ведь сейчас и с родителями нелегко, а в квартире такая напряжённая обстановка, что оставаться безучастным получалось разве что у Батона, которому главное, чтобы кормили и выгуливали вовремя. Так что всё-таки правильно сделала, что уехала.

      Да и сколько там длятся осенние каникулы? Десять дней всего, а домой надо будет вернуться и того раньше, чтобы успеть купить кое-что для школы. Не летние же каникулы, тогда её сюда могли и на месяц отправить, если не больше.

      Переодевшись в другие джинсы и толстовку с фотографией любимого корейского актёра, Аня направилась в сторону кухни, откуда уже доносились аппетитные запахи. Дедушка поставил разогреваться жареную картошку и сейчас нарезал салат. А ещё на столе стоял торт! От местной кондитерской фабрики, она такие раньше не пробовала. Желудок, в котором были только ореховые батончики и коробочка сока из дорожного перекуса, заворчал ещё громче, требуя немедленно его накормить.

      – Вот, купил к твоему приезду. Не знаю, какие ты любишь, а сам я по сладкому не специалист, себе разве что конфеты иногда беру. Продавщица посоветовала этот.

      Аня растрогалась. После бесконечных родительских ссор оказалось так здорово сидеть на тесноватой, но симпатичной кухоньке, есть картошку с ржаным хлебом, а потом пить крепкий чёрный чай с тортом. Утолив голод, она почувствовала прилив сил и спросила деда, не покажет ли он ей санаторий, который охраняет.

      – Отчего же нет, покажу.

      Пока обувалась и накидывала куртку, спросила у Андрея Никифоровича насчёт общественного транспорта. Он ответил, что маршрутка есть, останавливается прямо за воротами. И что, если у него будет время, сможет и сам её возить туда, куда она захочет, в кино или по магазинам.

      – А может, ты в музей хочешь? У нас много музеев. С директором одного из них я даже знаком, в шахматы вместе играем.

      – Так ты любишь шахматы? – слегка удивилась Аня.

      – Давно люблю. Когда-то даже хотел на разряд идти. Если хочешь, могу тебя научить.

      – Я подумаю, – отозвалась