Необычайны. Дониэль Клейтон

Кожа обеих женщин представляла собой живую карту их способностей и возможностей.

      Чарование всегда оставляло след.

      Бабушка поцеловала кончик пальца и коснулась им крошечной метки на шее Эллы чуть ниже затылка. Темное пятнышко в форме крошечного бобового зерна, которое можно было принять за родинку или слегка расплывшуюся татуировку. Бобовое зернышко пустило росток, как только Элла начала помогать бабушке в семейной аптеке, запоминая, что белладонна любит, когда ей делают комплименты, что, отправляясь в Подземный мир, нужно положить в башмаки по одному пенни и что в тигель во время чарования лучше всего добавлять звездную пыль, собранную в сумерки. Бобок на шее, который до этого никогда не менялся, вдруг треснул посередине, и из него протянулась вверх тончайшая линия – словно ручкой черкнули. Это была первая чародейная метка Эллы, точь-в-точь такая же, какая появилась когда-то у мамы, и у бабушки, и у прабабушки, – тоненькая и готовая расти при каждом чаровании.

      – Бобок раскрылся еще шире, только я не увижу, как стебель пойдет в рост. Но ты ведь будешь мне писать?

      – Да, мэм.

      – И будешь все рассказывать?

      – Конечно.

      – И не гуляй одна по этим небесным городам. Это ненормально – жить так высоко. Как бы чего не случилось…

      – Я знаю, бабуль.

      Элла не раз слышала историю о том, что у мамы была сестра-близнец, которая пропала, когда семья – первый и последний раз в жизни – посетила город необычайнов. Ее имя присоединилось к бесчисленному сонму имен чародеев, так и не вернувшихся после путешествия в небесный город.

      Но, конечно, с Эллой ничего подобного случиться не могло.

      – Обещаю, что со мной все будет в порядке.

      Бабушка поцеловала ее в лоб и помогла накинуть поверх одежды одну из белых шуршащих мантий.

      – Веди себя так, чтобы мы тобой гордились, слышишь?

      Именно так она и собиралась себя вести.

      – И не давай себя в обиду.

      – Ни за что, – подмигнула Элла.

      – Готова? – спросил папа.

      Элла огляделась напоследок. На плите стояли тигели, высокие свечи ярко освещали семейный алтарь с портретами улыбающихся предков. Полки были заставлены стеклянными банками, доверху наполненными вечерними звез- дами. Сад тянул в комнату ветви, словно тоже пришел попрощаться.

      – Еще увидимся, – шепнула она и выбежала во двор, в самом центре которого рос могучий дуб.

      Элла заскочила под дерево. Его ветви были увешаны музыкальными подвесками, бутылками из синего стекла, светящимися шарами. Вскинув голову, она попрощалась с дубом. Тот едва заметно дрогнул в ответ.

      – Элла, поторопись, – окликнула мама. – Гроза собирается.

      Папина красная машина уже ждала на площадке перед домом. Элла, мама и Уинни забрались внутрь. Распахнулись ворота, и чародейная эмблема на них ярко вспыхнула. У Эллы перехватило дыхание. Наконец-то.

      Папа вел автомобиль