Московский наблюдатель. Статьи номинантов литературно-критической премии. III сезон. Коллектив авторов

лице Елены Сунцовой, возглавляющей некоммерческий нью-йоркский проект «Ailuros Publishing», Алексей Цветков нашёл благодарного и понимающего издателя, выпускающего уже вторую (после «Онтологических напевов» полуторалетней давности) его книгу. Кстати, то, что и столь значимые в современной русской поэзии авторы, как Алексей Цветков, работают с издательством, использующим технологию print on demand с одновременным выкладыванием книги в свободный сетевой доступ, – весьма показательно: интересно, как скоро отечественные издатели, имеющие дело с поэтическими текстами, возьмут этот метод на вооружение? Но это – к слову.

      Среди многочисленной публики были и друг автора по жизни и по литературной группе «Московское время» Бахыт Кенжеев, и Лев Рубинштейн, и Мария Ватутина, и Мария Галина, и Пётр Образцов, и прилетевшие на вечер из Екатеринбурга молодые поэты Екатерина Симонова и Елена Баянгулова, и молодые московские литераторы Анна Румянцева, Евгений Никитин и Анна Цветкова, и итальянский славист Массимо Маурицио. Открывавший вечер Юрий Цветков как бы невзначай распахнул окно гостиной, и в него тут же, вместе с октябрьским солнцем и занавеской, влетели несколько золотых листьев. Это и стало своего рода эпиграфом к чтению. (Замечу, что трое упомянутых Цветковых отнюдь не являются родственниками друг друга – такая уж это литературная фамилия.)

      Книга «salva veritate», продолжая философскую линию «Онтологических напевов», идёт в чём-то дальше них. С одной стороны, в ней почти что сводится на нет прежняя лирико-элегическая составляющая – в пользу едкого памфлета (не часто на вечере поэта, не принадлежащего к басенно-фельетонному цеху, можно услышать смех и аплодисменты в середине чтения, да ещё и от достаточно искушённой в поэтическом искусстве публики); с другой же – тему её можно в известной мере определить как «нищета философии»: во многих стихах книги травестирование и вышучивание основных положений различных философских систем (часто в форме абсурдно-тривиального вывода, завершающего сложную стиховую конструкцию) наравне с нарочито карнавальным изображением самих великих философов. (На мой взгляд, который, впрочем, можно и оспорить, это чуть ли не единственный возможный способ бытования философии в современном поэтическом тексте, по крайней мере, в рамках сохранения его внешней, формальной структуры.) Цветков говорит и о тщете доказательств и построений, и в то же время – о необходимости этих построений и доказательств как свидетельстве работы мысли – единственном, что можно противопоставить неизбежному конечному хаосу и небытию. Суммируя, можно сказать, что получилась книга, способная доставить немалое удовольствие умному и искушённому скептику, не чуждому иронии и способному стоически отвергнуть ложные посулы и утешения.

      Те же, кому эта точка зрения автора и его преданных читателей представляется чересчур мрачной, найдут в книге несколько элегических стихотворений на излюбленные Алексеем Цветковым темы послевоенной юности, плюшевых медведей и котов. Как блогер со стажем, он, несомненно, знает, что совсем без этих тем обойтись невозможно.

      Вечер,