Сплетня. Катя Саммер

шутка, да?

      – Нет! – Лиза тоже смеется. – У него на самом деле была любимая собака. Лили'. Он сделал тату, когда она умерла. – Звучит слишком правдоподобно, чтобы было выдумкой. – Не самый разумный его поступок, но Даня всегда был себе на уме. Он делает, что считает нужным, наплевав на мнение остальных. А насчет конкурса я серьезно.

      – Почему? – Не понимаю, при чем тут это. – Я могу вылететь… я в этой ситуации из-за него. Мне должно было достаться место…

      – Не обижайся на Даню, он… – перебивает меня Лиза. – У него были причины так поступить, поверь. Ну, подраться и… – говорит и тут же смущается. – Ты, конечно, можешь не верить мне на слово, но просто… честно говорю, Даня не виноват. Хотя виноват, но…

      Я смотрю на нее в полном недоумении.

      – Если тебе кого-то и стоит винить, то меня.

      – Если я не заплачу до завтра за обучение, меня вообще отчислят.

      Мы говорим это почти одновременно, но если я снова готова заплакать, потому что не вижу выхода, то она ухмыляется. Только сейчас я оглядываюсь по сторонам и с радостью замечаю, что мы в аудитории одни. Стало бы вишенкой на торте, если бы я вывернула душу наизнанку Лизе, что для меня вообще нехарактерно, еще и при зрителях.

      – Ну и что ты улыбаешься? – всхлипнув, бормочу я.

      Вот даже заплакать нормально перед ней не могу. Не получается.

      – Ты же понимаешь, что я не только сестра Данила Романова, но и дочь декана? Я поговорю с мамой, что-нибудь придумаем. Не отчислят.

      – Не надо.

      – Нет, надо.

      Эта Лиза самый настоящий репейник: прилипла – и все тут. Не улыбаться в ответ невозможно. Но я стараюсь, изо всех сил стараюсь сохранить серьезное выражение лица. На что она закатывает глаза, хватает меня под руку, будто мы с ней с детства дружим, и тащит по лестнице вниз и вон из аудитории.

      – Сейчас перерыв, мне нужен кофе.

      – Ладно, – соглашаюсь я уже на ходу. – Если мы обсудим историю искусств.

      Она в ответ только смеется, но я не возражаю – впервые за долгое время плыву по течению за кем-то. И это так легко. А народ вокруг головы сворачивает, глядя нам вслед: еще бы, новый повод посплетничать! Так и вижу очередные сообщения в чате: Лиля Ларина ходит за руку с сестрой Данила Романова, скоро породнятся! Спотыкаюсь на ровном месте, когда мы пробегаем весь коридор, поправляю тяжелую сумку на плече, – а вот и он. Раф. Спускается по лестнице, видимо, из деканата. Все расступаются перед ним, как во́ды перед Моисеем. Бр-р, мурашки. Он замечает нас, и улыбка тут же сползает с моих губ.

      – Даня! – зовет его Лиза и машет рукой, которой держит мой локоть, а потом мне на ухо: – Скажи ему про конкурс.

      – Зачем? Как он поможет мне, если… глянь, да его все боятся! И при этом больше половины девчонок мечтает о нем! Я ему точно не пара, даже для конкурса…

      – Так это самое то! Вспомни Драмиону!

      – Драми… что?

      Лиза толкает меня навстречу ее брату, что-то возмущенно причитая вслед. Я пролетаю несколько шагов и останавливаюсь как вкопанная, напоровшись на его строгий взгляд.

      «Нет,