Невроз и развитие личности. Карен Хорни

У него есть многие вещи, которые доставили бы удовлетворение большинству людей: приятный дом, милая жена, финансовая обеспеченность. Но достаточного удовлетворения он не получает: у него нет какого-либо сильного интереса. В этой картине присутствует большая доля пассивности и снисходительности к себе. В самой первой беседе психоаналитика поражает, что пациент говорит не о своих трудностях, а скорее в какой-то противоречивой манере представляет схему желаний. Следующий час подтверждает первые впечатления. Инертность пациента в аналитическом процессе оказывается первой помехой. Таким образом, картина проясняется. Перед ним человек, связанный по рукам и ногам, не способный использовать собственные ресурсы и наполненный до краев упорными претензиями, что к нему должно прийти все хорошее в жизни, включая душевное удовлетворение.

      Другой пример, иллюстрирующий претензии на помощь без усилий, проливает дальнейший свет на их природу. Пациент, вынужденный прервать психоанализ на неделю, был расстроен проблемой, проявившейся на предыдущей психоаналитической сессии. Он выразил желание разрешить ее до перерыва – совершенно законное желание. Поэтому я усердно старалась добраться до корней конкретной проблемы. Спустя какое-то время я заметила, однако, что с его стороны было совсем мало встречных усилий. Это выглядело так, словно я должна тащить его. Шло время, и я ощутила возрастающее раздражение с его стороны. На мой прямой вопрос он подтвердил, что, конечно, он раздражен; он не хочет остаться со своей проблемой на целую неделю, а я еще не сказала ничего, чтобы продвинуть ее. Я обратила внимание на то, что его желание вполне разумно, но что оно явно превратилось в претензию, которая не имеет смысла. Сможем мы приблизиться к решению конкретной проблемы или нет, будет зависеть от того, насколько она доступна в данный момент и насколько продуктивными можем быть он и я. И, что касается его, должно быть что-то, что мешает ему прилагать усилия к достижению цели. После долгих обсуждений, которые я здесь опускаю, он все еще был не в состоянии видеть истинность того, что я сказала. Но его раздражение исчезло; исчезли также его иррациональные претензии и ощущение безотлагательности. И он добавил один объясняющий фактор: он почувствовал, что это я вызвала проблему, так что я и должна исправить ее. В чем, по его мнению, я была ответственна за нее? Он не имел в виду, что я сделала ошибку, просто в предыдущий час он осознал, что еще не преодолел свою мстительность, которую он едва-едва начал воспринимать. В действительности в этот раз он хотел избавиться даже не от нее, а только от определенных, сопровождающих ее неудобств. Так как я не оправдала его претензию на немедленное освобождение от этого, он почувствовал, что вправе выдвинуть мстительные претензии для возмездия. Этим объяснением он обнажил корни своих претензий: его внутренний отказ принять ответственность за самого себя и потребность, чтобы кто-то другой – в данном случае психоаналитик – принял всю ответственность и исправил все