14 дней ада. Аделина Жемчужева

я начала поднимать свитер. Каждое движение давалось с невыносимым трудом, словно я пыталась выбраться из липкого, вязкого болота. Дэймон вдруг нетерпеливо дернул за край, и ткань скользнула вниз, обнажая мои плечи. Я осталась в одном белье – уязвимая, беззащитная, с горящими от стыда щеками.

      Его взгляд пронзал, горячий и жадный, словно ласкающий огонь. Он приблизился, его дыхание обожгло мою шею.

      – Красивая, – шепнул он. Пальцы скользнули к моей ключице, нежно, но властно очерчивая изгиб. – Очень красивая.

      Дэймон провел ладонью по моей руке, легко, от плеча к запястью. Затем поднял мою ладонь к губам и прижался к ней поцелуем – не мягким, а требовательным, почти болезненным, больше похожим на укус. К горлу подступила волна отвращения, подкатывая вместе с тошнотой.

      – А теперь… – его голос прозвучал хрипло, срываясь на нетерпение. – Давай продолжим. Сними лифчик.

      Все внутри сжалось от ужаса. Горло свело судорогой, не позволяя даже вздохнуть. Я покачала головой, слезы беззвучно скатывались по щекам, смешиваясь с его поцелуем на моей руке. Отвращение разливалось по телу жгучей волной.

      Дэймон усмехнулся, увидев мое сопротивление. В его глазах мелькнуло что-то хищное, холодное. Он не спешил, словно смакуя мое отчаяние.

      – Ты же не хочешь, чтобы я сделал это сам? – прошептал он проведя пальцами по краю лифчика, задевая кожу. – Мне не сложно. Но тебе будет… неприятнее.

      Я знала, что он не шутит.

      – Я не буду этого делать! – наконец смогла я произнести.

      Он усмехнулся, и резко одним змахом разорвал ткань лифчика по полам, даже повреждая свои руки, я испугавшись дрогнула и спрятала свою грудь. Его поступок был настолько грубым, настолько унизительным, что слова застряли в горле.

      Дэймон же, казалось, был доволен произведенным эффектом. Он с каким-то странным удовлетворением разглядывал свои пораненные руки, словно царапины были боевыми шрамами. Затем его взгляд медленно переместился на меня, и улыбка стала еще шире, еще зловещее.

      – Видишь, – прошептал он, облизывая капельку крови на пальце, – тебе не стоило сопротивляться.

      Он наклонился ближе, его тело нависло надо мной, заслоняя лучи солнца. Я зажмурилась, готовясь к худшему. Его рука, словно хищный зверь, медленно скользнула вниз по моему животу, задержавшись на кромке трусиков.

      – Не надо, – прошептала я.

      Пальцы грубо ухватили резинку, беспощадно стягивая ткань вниз. Я попыталась воспротивиться, но острая, обжигающая боль от удара в бедро вырвала крик, парализовала волю.

      – Не зли меня, – прошипел он, словно змея, – Ещё одно движение, и ты познаешь, что такое настоящая боль.

      Ткань упала к коленям, и я почувствовала на себе его голодный, обжигающий взгляд.

      – Такая невинная, – пробормотал он, обводя пальцами контур моего живота, словно художник, изучающий полотно.

      Я закрыла глаза, молясь, чтобы это оказалось лишь кошмаром, порождением больного воображения. Никогда прежде я не представала обнаженной перед мужчиной, не ощущала себя столь беззащитной. Он словно исследовал меня, разглядывая