Суперпозиция. Владимир Тимофеев

братец. Тогда и искать никого не придётся.

      – Как только эту найдёте, так сразу же и женюсь, – засмеялся учёный…

      Шишка на голове прошла примерно через неделю. Раны в душе зарастать не хотели.

      Каждый вечер после работы Максим в течение месяца приходил в тот парк, где они встретились с Лизой, и долго бродил по дорожкам. Увы, но за это время девушка там так и не появилась.

      Не удалось ничего узнать о ней и Аркадию.

      Он лишь посоветовал носить при себе оружие. Как говорится, на всякий пожарный. Конечно, не в институте – служебный ПМ забирали на входе и возвращали на выходе, и не в метро – туда не пускали даже с травматом. А вот в машине или во время вечерних прогулок – это нормально. Как сказал брат, короткоствол, если что, может помочь отбиться от хулиганов или случайных грабителей.

      Летом наплечная кобура по бо́льшей части мешала – приходилось надевать куртку-ветровку, и во время жары в ней было не слишком комфортно.

      Зато сегодня, на пятый день осени, когда на улице стало заметно прохладнее, верхняя одежда уже ни у кого вопросов не вызывала. И даже в любимом баре на набережной можно было теперь не снимать её до самой зимы.

      Главное здание института располагалось в районе Таганки. С одной стороны, место достаточно людное, с другой – полно огороженных заборами территорий, куда чужих не пускали.

      Бар находился недалеко, минут десять пешком.

      Макс не был в нём почти три недели, хотя раньше заходил сюда регулярно. Сидел за стойкой, неторопливо потягивал капуччино или латте, смотрел телевизор, слушал, о чем говорят посетители. Говорили здесь, в основном, о спорте или политике. Иногда разговор сворачивал на обсуждение каких-то бизнес-вопросов, в которых учёный был, как говорится, ни ухом, ни рылом. Впрочем, он редко когда встревал в чужую беседу, предпочитая слушать, а не болтать. В такие минуты он просто отдыхал от работы и «ловил» возникающие непонятно откуда идеи.

      Одну из них, «пойманную» около года назад, Максим как раз и пытался реализовать сейчас в институте. Теория квантово-запутанных состояний, примененная к макрообъектам. В случае успеха она могла изменить этот мир до неузнаваемости. К добру или к худу – учёный гадать не хотел. Он знал – большинство великих открытий совершают мальчишки, не признающие авторитетов, не ведающие о том, что более опытные и маститые давно доказали, что такие открытия невозможны…

      Кандидатская – в 25, докторская – в 31… Максим Викторович Росляков никогда не стремился к наградам и званиям. Они, казалось бы, сами падали на него, отмечая вехи «большого» пути, пройденного легко и непринуждённо, словно на спор с такими же, не подозревающими, насколько это тяжело для других…

      И вот сейчас налаженная когда-то система начала давать сбои.

      В свои тридцать три Максим неожиданно перестал получать удовольствие от работы. Как будто внутри у него переключился какой-то тумблер, встав в положение «надоело». Причиной хандры стала та самая таинственная незнакомка из парка.

      Сутками напролёт Макс думал только о ней, манкируя служебными обязанностями