Дельфи. Мира Моллиган

На сей раз у нее получается отчетливый и яркий знак Ансуза, плывущий прямиком к украшению. С тиарой в это время ничего не происходит.

      – И что? Теперь она безвредна? – Озрик косится на Цезонию.

      – Бедный глупый мальчишка, я лишь проверила ее. И да, она безвредна. Но если бы не была, нам нужно было бы сначала снять с нее чары.

      – Не обязательно, – говорю я, – если чары слабы или на грани, Ансуз вполне способна их вывести.

      – Что нам с ней делать? – Марк аккуратно берет тиару в руки.

      – Полагаю, избавиться от нее, – я вспоминаю слова Риммона. – Нам нужно замести следы. Вряд ли будет здорово, если мы сохраним хоть какое-то доказательство.

      – Отдам эту честь любому из вас, – Цезония вскидывает руки и отходит.

      – Ладно, давайте я, – тяну руку к диадеме, и Марк передает мне ее.

      Кладу диадему на землю, сама немного отхожу.

      – Турисаз. Перевернутая.

      Я черчу пальцами черточку и половину ромба, направленного влево. Руна загорается. Не так ярко, как до этого у Цезонии, но она получается достаточно сильной, чтобы поглотить диадему и не оставить от нее практически ничего, кроме металлической стружки.

      Моя первая руна. Турисаз. С ее помощью можно ровно так же защитить, как и нанести ущерб. Мне нужно будет свыкнуться с этой мыслью. Я могу быть оружием и спасением одновременно, как и люди вокруг меня.

      – Вот и все.

      Встряхиваю руки и поворачиваюсь к своему рету.

      – Значит, идем дальше, – Марк первым двигает вперед.

      По дороге к часовне мы замечаем еще несколько небольших предметов: пустую бутылку вина, клинок, опасно вонзенный в землю навершием, шкатулку. Мы проверяем каждый из них, а затем уничтожаем.

      Сначала это делает Ярса. С первого раза у него получается символ, идеальнее наших с Цезонией. Поверив в свои силы, он пробует тут же уничтожить часы на цепочке, но пальцы путают символ, и раздается небольшой взрыв. Ярса невредим, но пробовать снова не пытается. Мулат уступает место Марку.

      Спустя пару минут неудач и подпаливания травы, его символ так же идеально, как у Ярсы, высвечивается и впивается зубами энергии в циферблат.

      Ракель тяжело выводит символ, но все же ей удается проверить черную, обтянутую кожей тетрадь.

      У кого совсем не получается руна, так это у Озрика. Он ничего не взрывает и не испепеляет, но я не замечаю даже искр на кончиках его пальцев. Цезония закатывает глаза и подходит к нему.

      – Ты неправильно держишь руки, – она встает сзади него и меняет положение его рук и пальцев своими руками. – Вот так. Ты же не дерешься, расслабься.

      Озрик кивает, немного смущенный положением, и пробует снова. Но тут раздается взрыв. Ударная волна немного касается их с Цезонией, и Озрик поворачивается проверить девушку.

      – Да нормально я! Лучше бы за своими руками следил, – огрызается она. – Отойди.

      Пихает его в бок, вскидывает руки и без запинки уничтожает тетрадь. Озрик смотрит еще какое-то время на пепел, будто утопая в своих мыслях, но быстро приходит в себя. Я замечаю перемену, но решаю отложить