Грандиозная история. Полное издание. Андрей Владимирович Сизов

сигару.

      – Здравствуй, Серёга. Проходи, я уже освободился. – великодушно произнёс Букки, пребывая в хорошем настроении, что было неудивительно, ведь в тот день была аномально тёплая погода с температурой воздуха +27 градусов.

      – Надеюсь, я не сильно побеспокоил? – спросил Ветров, заходя в кабинет.

      – Да ерунда… Меня всегда что-то беспокоит, так что даже не бери в голову. Я к этому уже давно привык, ничего не поделать. – Букки закрыл дверь за Ветровым и отправился с ним к своему рабочему месту.

      – Присаживайся. —сказал Букки, усаживаясь на своё кресло.

      Ветров сел с другой стороны стола, облокотившись рукой, а Александр Иванович стряхнул пепел с сигары и положил её на край мраморной пепельницы, после чего откашлялся (всё-таки двадцать лет курения порой давали о себе знать, когда у Букки начинались страшные приступы кашля) и сказал:

      – Влад мне сказал, что у тебя есть желание уйти из мафии. И я так понимаю, что это никак не связано с инцидентом в резиденции, верно?

      – Нет, это не имеет отношения к моему уходу, хотя и повлияло на моё окончательное решение.

      Ветров специально всё представил так, будто бы драка с Денисенко была той соломинкой, переломившей хребет верблюду. Сделал он это по рекомендации Калугина, приезжавшего к нему утром того же дня; чтобы Букки не заподозрил тлетворного влияния Калугина и Андрея Ивановича на принятие решения Ветровым об уходе из мафии. Грубо говоря, цель состояла в том, чтобы замылить глаза Александру Ивановичу.

      – Ты имеешь в виду, что до того момента ты колебался и что инцидент наклонил чашу весов в пользу твоего решения.

      – Я ровно это имею в виду. Я привык принимать взвешенные решения, так что ты прав, говоря, что это всё похоже на чашу весов.

      Ветров старался говорить максимально убедительно и аргументированно. Он считал, что практически в совершенстве овладел мастерством ведения диалогов с людьми из криминального мира. И я полностью с ним согласен – его манера разговора позволяла идентифицировать криминалитету его как неотъемлемую часть себя, подполковника они воспринимали как своего человека.

      У Ветрова на это ушло без малого три месяца и далось с некоторыми трудностями, что совсем было неудивительно, поскольку за сорок четыре года своей жизни Сергей Александрович никогда не готовился к тому, что когда-либо ему придётся стать своим среди бандитов, его понять можно.

      – Хм. – задумался Букки, вновь закуривая сигару. – Я в принципе не возражаю против твоего ухода. Это же всё-таки твой выбор, а я ценю, когда люди делают самостоятельный и осознанный выбор… Но ты мне только скажи вот что: куда пойдёшь?

      – В смысле, что я буду делать дальше?

      – Да, мне бы хотелось это знать, просто чтобы потом у меня не было сомнений по поводу того, правильно ли я поступаю, отпуская тебя.

      – Я прекрасно всё понимаю, поэтому отвечу. Я рассматриваю возможность работать на Андрея Ивановича.

      – Что же, весьма неплохо,