Грандиозная история. Полное издание. Андрей Владимирович Сизов

преимуществами и наконец-таки внедриться в банду Шляпника, а затем сильно втереться в доверие и разрушить его банду изнутри, уничтожив финансово-денежное обеспечение и избавившись от основного костяка группировки.

      Калугин, естественно, был проинформирован Андреем Ивановичем заранее о коварных планах по устранению Букки и замене его на более лояльного и послушного (они так предполагали, но что выйдет из этого – неизвестно) Каца, который будет выполнять их поручения. Поэтому Калугин чётко понимал, что от него требуется, и осознавал конечную цель. Николай был из разряда людей, которые могли выполнять приказы и поручения только в том случае, если они их понимали в полном объёме. Это та категория людей, ответственных за свои поступки и обладающих сознательностью.

      Калугин когда-то работал анестезиологом, что наложило определённый отпечаток на его характер. Ведь работа анестезиолога предполагает ответственный подход к процедуре погружения в медикаментозный сон, или же к заморозке нервных окончаний. И любое неверное действие может привести к смерти пациента. Поэтому Калугин всегда тщательно готовился к проведению лечебных манипуляций, и он знал, чем и в каких дозах лечить того или иного человека. Через его руки с 2006 по 2020 годы прошло более пятнадцати тысяч пациентов, так что он был высококвалифицированным специалистом в своей профессиональной деятельности.

      – Тебе нужно во что бы то ни стало расположить к себе Каменского и добиться от него согласия на сотрудничество с нами. – настойчиво и серьёзно говорил Шляпник своему подчинённому, выпивая третью чашку кофе за утро, поскольку Андрей Иванович не спал с трёх часов ночи.

      – Да я думаю, мне удастся его уговорить не то что сотрудничать с нами, а даже вступить в наши ряды. – заверил его твёрдо Калугин.

      – С чего ты взял, что тебе это удастся?

      – Я умею убеждать.

      – Но всё же я не рассчитываю на столь молниеносное решение вопроса с Каменским.

      – Сегодня же мы и узнаем, насколько он будет готов к моему предложению…

      Вот тут Андрей Иванович резко вспотел, лицо его моментально побагровело, а его сердце заколотилось так, будто бы он пробежал марафон. И при этом у него дыхание спёрло в зобу, да так, что Андрей Иванович чуть не потерял сознание. Но из последних сил он не дал себе упасть в обморок и силой воли через мгновение твёрдо и прохладно произнёс:

      – К нашему!

      Калугин несколько замешкался и сбился с толку. Нечасто шеф так реагировал непонятно на что. Но это было ему не понятно, а шефу очень даже всё было понятно. Андрея Ивановича смертельно напугало, что Калугин позволил себе так смело произнести «моему» вместо «нашему». Этот прецедент не должен будет повториться вновь, поэтому нужно было не дать развиться «самомнению» (как считал Шляпник) Калугина и не позволить ему взять инициативу полностью в свои руки.

      В общем, Андрей Иванович где-то справедливо полагал, что главная для него угроза исходит от чрезмерной инициативности Калугина, и если дать слабину, то Шляпник, вероятно,