Третье царство. Терри Гудкайнд

вопли.

      Ричард нахмурился.

      – Вопли? Не понимаю. Что это значит? Как ты могла слышать вопли?

      Взгляд Сэмми застыл, будто она переживала увиденное снова.

      – Это было похоже на тысячу криков, слившихся воедино. – Она покачала головой, недовольная тем, как выразилась, или, быть может, пытаясь спастись от воспоминаний. Девочка вновь посмотрела на Ричарда. – Нет, не на тысячу. На миллион. На миллион миллионов. Как будто из тьмы неслось бесконечное множество криков. Невообразимо ужасных душераздирающих воплей. Таких, что плоть словно отстает от костей.

      Ричард невольно оглянулся на Кэлен.

      – Ты что-нибудь видела? – спросил он. – Откуда шли крики?

      Сэмми сцепляла и расцепляла пальцы, пытаясь подобрать слова.

      – Меня… Меня тянуло к тьме. Но потом я увидела, что это не совсем тьма.

      – О чем ты?

      – То, что я увидела, больше напоминало массу шевелящихся фигур. От нее и доносились крики. Бурлящую, кипящую, кувыркающуюся массу душ, которые одновременно корчились, бились, изгибались и вопили.

      Ошеломленный, Ричард не мог представить, что происходит.

      Сэмми казалась растерянной – она старалась подобрать слова для описания увиденного.

      – Простите, я не могу точно объяснить. Но видела, чувствовала и знала, что это смерть. Просто знала, и все.

      Ричард заставил себя вдохнуть поглубже и успокоиться.

      – Звучит, конечно, пугающе, и пока я не могу объяснить, что именно это было, но это вовсе не значит, что ты видела смерть.

      Сэмми наклонила голову набок, хмурясь.

      – Но это была она, Лорд Рал. Я знаю.

      Ричарду хотелось, чтобы юная колдунья скорее вернулась к исцелению Кэлен, но он напомнил себе, что должен учитывать не только ее возраст и неопытность, но и страхи. Все это было ново для девочки, а рядом нет матери, чтобы помочь. Ричард подозревал, что Сэмми попросту неверно истолковала боль, вызванную серьезностью травм.

      – Сэмми, наверное, ты столкнулась с ужасной глубокой болью Кэлен. Мне доводилось исцелять тяжелораненых, поэтому я знаю, как страшно бывает погружаться в их страдания. Это непростой и мрачный опыт. Время словно останавливается, мир живых кажется далеким. Затерявшись в этом незнакомом месте наедине с чужой болью, понимаешь, что она может убить человека и только ты в силах помешать этому. Ты понимаешь, что человек погибнет, если ты не справишься.

      – Нет, – настаивала Сэмми, качая головой. – Когда я заглянула за мерцающую зеленую завесу, я поняла, там – мир мертвых.

      Ричард словно окаменел. Комната вдруг показалась слишком тихой, маленькой и душной.

      – Что ты сказала?

      Сэмми облизала губы.

      – Поглядев сквозь завесу, я поняла, на что смотрю.

      – Ты сказала – завеса была зеленая.

      Девочка нахмурилась, с трудом сдерживая слезы.

      – Да.

      – Почему ты так сказала?

      Озадаченная вопросом, Сэмми хмуро взглянула на Ричарда.

      – Потому что она была зеленая.