Дом за васильковым полем. Сказочница Наивная

и включив сигнализацию, Борис Михайлович перешёл в ту часть мастерской, где стояли работы Нади, и прохаживаясь возле последних её зарисовок и композиций, начал говорить, растягивая для важности слова:

      – Я, Наденька, подал твою заявку на участие на выставку -конкурс молодых художников.

      – Что? – Надя очень удивилась, услышав такую новость, а учитель продолжал говорить:

      – Да, Надя. Ты будешь участвовать в конкурсе. Это уже третья такая выставка-конкурс. На этот раз частников будет свыше тридцати человек. Пройдёт она в начале июня в нашей галерее. От каждого конкурсанта принимается по пять работ. Тема свободная. Ну, дорогая моя, как тебе моя новость?

      Надя даже забыла, что надо дышать.

      Её работы увидят люди?! Неужели?

      – Отличная новость! Спасибо, вам, Борис Михайлович! Только я боюсь.

      – Чего ты боишься?

      Надя вздохнула судорожно, и развела руки в стороны, одновременно пожав плечами:

      – Пять работ! Каких пять работ? Может, что-то из моих прежних рисунков подойдёт? У меня есть и серия с женщиной в галерее, и зарисовки с балкона, и домашние работы есть, которые я привезла с собой из посёлка.

      С лица у Бориса Михайловича как-то в одно мгновение пропала улыбка, и он ответил, нахмурив брови:

      – Нет. Твои старые работы никуда не годятся. Выброси их. Это детский сад, а не работы художника. На выставке обязательно будет звучать моё имя как твоего учителя. Поэтому все пять работ ты будешь писать под моим руководством.

      Надя кивнула головой, давая своё на то согласие, и Борис Михайлович продолжил говорить:

      – Я и сам в это время буду готовиться к своей выставке в Париже. Она тоже планируется летом. Так что Надежда, нам с тобой предстоит огромная работа. Мы должны приложить максимум усилий, так как времени катастрофически мало. Так что ты иди сейчас займись делами домашними, и начинай уже думать о том, что будет изображено на твоих работах. Я даю тебе три дня чтобы ты предоставила мне эскизы на утверждение. А я на эти три дня улетаю в Оренбург. У меня самолёт через четыре часа. Пока, Надежда. Работай, не скучай.

      – До свидания, Борис Михайлович! Спасибо вам!

      – Пока не за что, Надежда.

      Оставшись одна в мастерской, Надя обвела взглядом все полки и стеллажи, стоящие вдоль стен, и зеленый уголок, где под сенью огромных растений в кадках стояли плетеный столик и два кресла, и задумалась:

      – Пять работ на свободную тему… Каких пять работ на свободную тему?… В какой технике? Размер работ?…Ладно, это всё выяснится в процессе работы.

      Рассуждая мысленно, Надя вдруг вспомнила о том, что хотела спросить учителя о той девушке с картины!

      Быстро выбежав из мастерской, она крикнула:

      – Борис Михайлович! Борис Михайлович! Вы еще здесь? Подождите! Мне надо у вас кое-что спросить!

      Но Наде уже никто не ответил. Расстроившись, девушка вернулась в мастерскую и подошла к чистому холсту, закрепленному на раме. Проведя по нему кончиками пальцев, она произнесла очень тихо и задумчиво:

      – Что ж…. Придется еще три