Анатомия обмана. Татьяна Ларина

ты слабее. Не нужно иметь много смелости, чтобы оравой напасть на одну девочку. И еще: ты никакая не уродина. Твои очки – это ерунда. Ведь за них тебя дразнят, да?

      – Они говорят, что я циклоп… – шмыгнула носом Алиса.

      – Ну точно дураки! Циклоп – это чудовище с одним глазом. А что до очков, то, когда станешь постарше, сможешь вместо них носить линзы, хотя даже в очках ты милашка. Вот меня дразнили, потому что я была полной, а на лице постоянно вскакивали прыщи. А с этим куда сложнее, чем с очками. Мне хотелось похудеть, быть стройной, как другие девочки, но не получалось.

      – Тебя тоже дразнили? – удивилась Алиса, совершенно позабыв, что собиралась заплакать.

      – Еще как! Поэтому я тебя хорошо понимаю, детка… Но сейчас у нас есть дело поважнее, – я протянула Алисе свой мобильный, – позвони папе и скажи, что едешь со мной на работу.

      Илья ждал нас у пекарни, нервно прохаживаясь по тротуару. Завидев мою машину, он бросил сигарету прямо под ноги и раздавил ее носком тяжелого ботинка. Естественно, ему не было никакого дела до того, кто будет убирать его окурки. Я притормозила и хотела выйти, чтобы открыть дверь Алисе, но Илья опередил. Он с такой силой распахнул дверцу машины, будто собирался ее вырвать.

      – Что ты сделала с моей дочерью?! – прорычал он, вытаскивая Алису из машины. Я хотела все объяснить, выскочила на улицу, но Илья не позволил приблизиться, – Не подходи! Не смей!

      – Илья, я…

      – Какая же ты… дрянь! Кто ты, если отыгрываешься на ребенке?! Забудь все, что я тебе говорил про Марину. Никакой помощи не дождешься! Убирайся из Романовца!

      – Папа, не кричи на Эви! – вступилась за меня Алиса, только Илья не слушал дочь.

      – Чтобы духу твоего здесь не было, поняла?!

      Я смотрела вслед удаляющейся массивной фигуре… Илья нес дочь на руках, прижимая ее к себе, что-то нашептывая на ушко, а Алиска неотрывно смотрела на меня. Мое сердце сжалось от непонятных, смешанных чувств. Илья так безжалостно вырвал девочку из-под моей опеки, да еще и обвинил бог весть в чем… Меня по-настоящему задело, что он решил, будто я из мести могу причинить вред его ребенку.

      Погруженная в свои мысли, я даже не заметила, как к пекарне подошли первые гости. Две нетерпеливые дамы пожилого возраста объявили, что пришли выпить кофе, а то, что я так долго не открываю – форменное безобразие. Натянуто улыбнувшись старым клячам, я открыла дверь и пропустила их вперед.

      – Мне, пожалуйста, миндальный капучино, а Зинаиде Васильевне – мятный латте, – усаживаясь за столик, проворчала рыжеволосая кляча.

      – Не спутайте, деточка! Мяту в латте! – сказала, судя по всему, Зинаида Васильевна – кляча с сиреневым одуванчиком на голове.

      Эти дамы были единственными гостями пекарни за этот день. Как бы я ни старалась спасти мамин бизнес, ее дело стремительно шло ко дну. Даже временный поток посетителей не окупил моих затрат, и я решила серьезно поговорить с родительницей о том, чтобы закрыть дело. У меня ничего не выходило; я вернулась в Романовец, чтобы доказать невиновность отца, расставить