Хрупкая, как лань, сильная, как сталь. Людмила Горчакова

перечитывала все источники и сама не понимала, что мне нужно о ней знать?! То меня цепляла информация, что кто-то умер, и умолкала в мыслях как жить дальше. Снова открывала поисковик, и все что мне удавалось найти это негативное восприятие о болезни. Конечно, я грустила и постепенно переставала общаться с друзьями, во-первых, у меня были постоянные болевые приступы, и я корчилась от боли в ожидании скорой, а во-вторых, я не хотела поднимать телефон и передавать свое унылое состояние другим. Мне хотелось, если сохранять дружбу и общение, то обязательно они должны меня видеть, как и прежде веселую и активную девчонку. Не могу сказать, поступила ли я правильно тогда, но в итоге никого рядом не оказалось кроме родителей и семьи.

      Когда человеку ставят диагноз и не важно излечим он или нет, он имеет право его принять так как среагирует в моменте. Это могут быть слезы отчаяния либо ухмылка с недопониманием, а может вовсе смех. И все это нормально. И только в процессе переживаний и принятия свой болезни произойдет, то что должно!

      Неделя пролетела так быстро, что вернувшись в больницу и увидев те же лица в палате, мне показалось, что я не уезжала никуда. Единственное, что меня связывало с домом это ежик Деня (маленькая мягкая игрушка грелка), которого мне подарил брат на день рождения, я его взяла с собой, чтоб было чуточку теплее на душе. С тех пор уже много лет я сплю с этим ежиком, кому-то может показаться по-детски, но это не так!

      Перед днем Х мне сделали множество анализов, чтоб все было в порядке для введения инъекций. Даже в другую больницу меня возили делать пробу Манту на туберкулез. Это была зима, а вещей у меня не было, и мне пришлось ехать на скорой в тапочках и халате. Дождавшись результатов, мне начали вводить очень медленно внутривенно капельницы. Тогда я еще приобрела себе новый навык – ходить в туалет с капельницей, чему учила и учу соседок по палате. Ничего особенного я не чувствовала при введении, закончили к 5 часам вечера и я вскочила на подъеме сил и настроения, пошла принимать душ.

      Все было хорошо, если бы не почки, я была уверена, что это были почки, на что врач рассердился и сказал, что это просто спина беспокоит. Как бы там ни было, меня обезболили, еще прокапали и все ушло. Пару дней понаблюдали и назначили дату, когда я снова должна вернуться с этими же препаратами. Через две недели. Потом через два месяца и так надолго… Еще до капельниц мне назначили гормоны и мне нужно было постепенно с них слазить и оставить только биологическую терапию и месалазины. Я не особо во всем этом разбиралась и пила по схеме. Но лекарства я никогда не любила.

      А ведь я еще училась. Капельницы мне давали время пожить нормальной жизнью и закончить с отличием свою учебу ресторанному и гостиничному бизнесу. Я работала как обычно с родителями в кафе правда от приступа к приступу, от скорой к скорой. Все что изменилось в нашей семье – это папа стал жить в кафе и работать, пока мама меня нянчила как ребенка. Все денежные запасы уходили на мое лечение, и нам был важен каждый заработанный рубль.

      Время шло, и я пыталась жить как прежде, но уже получалось с трудом.